Зрелище было до того комичное, что не будь я скована аж тремя заклинаниями одновременно, наверняка рассмеялась бы во весь голос. Но, к счастью, магия уберегла меня от сего неосторожного действия, ибо секретарши - натуры хрупкие и ранимые, а еще - жутко мстительные и злопамятные.
Ну вот, не успела я воспеть все долженствующие дифирамбы еще недавно едва ли не проклинаемому магу, как дверь резко распахнулась, явив нам красную от негодования женщину средних лет. За ней молча, с обреченным видом, словно ее вели на эшафот, шла довольно миловидная крашеная блондинка, - богато одетая девушка примерно моего настоящего возраста.
- Как ты мог?! Это же твоя дочь! - растерянно бормотала дама постарше, наверняка мать этой самой блондинистой девушки. - А ты пожалел для нее каких-то двести соларов!
Мой сопровождающий присвистнул, а у секретарши алчно засверкали глаза. Ну, еще бы, - такая крупная сумма! Я, что и неудивительно при моей наследственности, в деньгах разбиралась весьма хорошо и цену подобной сумме знала прекрасно. Солары - это золотые монеты с каким-нибудь драгоценным камнем в середине. Стоимость одного солара составляет примерно пять золотых, а один золотой равен десяти серебряным. Теперь осталось все это перемножить и… От общей суммы, которая выходила в итоге, я впала в прострацию. А у тетки-то губа - не дура…
Обе посетительницы, и странная мадам, и ее дочь, были разодеты в эльфийские шелка, - и это в такой-то холод! Обуты же они были в тонкие туфли из кожезаменителя, - очередного популярного изобретения алхимиков, ну, и кроме всего этого, густо увешаны позолоченной бижутерией.
Судя по обращению, ректор, предположительно, был отцом этого “драгоценного” семейства. Но, тем не менее, с его женой, милейшей Агафьей, я была знакома, хоть и не очень близко, а вот этих… - ну, пусть будет, “вымогательниц”, - видела впервые за все то время, что прожила в академии.
Не обратив на всех присутствующих ни капли внимания, обе дамы величественно “выплыли” из кабинета в приемную и, как только закончили оправлять платья и прически, с каменными лицами продолжили свой путь в коридор.
Секретарша, наконец-то, вспомнила о своих обязанностях и мышью проскользнула в кабинет к ректору, при этом громко хлопнув дверью.
Длилось это совещание так долго, что маг не выдержал и, в очередной раз громко постучав, вошел в комнату.
У ректора я бывала довольно часто, ибо именно сюда он обычно вызывал меня для “дружеских” переговоров. А точнее, - чтобы просто попытаться уговорить меня поставить очередному проплаченному адепту хорошую отметку. Сначала он довольно вежливо, но настойчиво просил меня не портить репутацию академии. Затем, когда терпение уже начинало отказывать и у меня, и у него, принимался угрожать и кричать. Но, если и это не помогало, тогда он решался предложить взятку, обычно одну десятую часть от той суммы, которую ему передавал адепт или родители оного.
Премерзкая, скажу я вам, процедура. Ну, не могу я студенту, который по моему предмету ни шиша не знает, поставить высший балл.
Временами мне кажется, что многие адепты даже учебник не открывают, а после лекций все записанное даже не достают из сумок до следующего занятия. Да, признаю, - предмет скучный, и так тоскливо раз за разом писать громадные формулы того или иного заклинания. Но, хоть каплю усердия-то проявить можно?
В итоге, - при выдаче диплома ректор сам ставит оценку своим “протеже”. Даже не от моего имени, - мы составили специальный документ, “на всякий пожарный случай”, подробно оговаривающий степень его участия в процессе аттестации. Ну, уж во всяком случае, моя подпись под оценками “левых” студентов в ведомости не стоит, так что вся ответственность целиком и полностью ложится на плечи ректора.
В кабинете было светло и просторно. Минимальное количество мебели и приятный оттенок обоев успокаивали, а многочисленные горшки с живыми цветами занимали почти все свободное место на широком подоконнике.
При нашем появлении, ректор и его секретарша мигом заткнулись и вылупились вначале на мага, а затем и на меня. Причем, глаза ректора явно увеличились в размере практически вдвое…
- Кхм… Мастер Раде, объяснитесь, пожалуйста, - произнес ректор, когда более или менее отошел от потрясения. - Что здесь у вас под чарами делает один из моих самых профессиональных преподавателей? - и голос такой вкрадчивый, словно, будь его воля, он ни за что бы не заговорил с этим человеком.