Следовало найти девочку.
Искать ее в огромном Городце — не то же самое, что преследовать овдо, самостоятельно удравший и самостоятельно же заблудившийся в Самантовой роще.
В прохладной комнате ждали полусвет и узкая постель. Измятая, будто по ней вволю каталась активная, молодая тварь.
— Ну вот. Одной заботой меньше, — легкомысленно пропел общую мысль Юга.
Навалился спиной на стену, следя глазами за новым старым постояльцем.
Существо, сияя гладкой белой шкурой, мягко приблизилось, высоко вскидывая слишком длинные задние конечности.
Виновато потерлось острой мордой о ногу Выпь.
— Сама вернулась, значит, — пастух опустил руку, осторожно пригладил выпуклый лоб.
Серебрянка зажмурилась, обтерлась поджарым боком о Выпь. Хлестнула бедро хвостом — здоровая получилась, в холке Выпь по пояс, на четырех длинных лапах.
— Где хранить будем?
Чудное создание оскалилось на Юга. Тот выщерился в ответ, да так успешно, что Серебрянка присела.
— Порычи мне тут, мы за ней носимся, ноги сбиваем, себя и других не жалеем, а эта тварь в кроватке прохлаждается! Где ты была, пока нас как вещи продать хотели, а? К Морю ей восхотелось! Подождать она не могла!
— Юга, — сказал Выпь.
— Ты лучше вообще молчи! Я прав, прав так, что самому противно! Идите оба в задницу, а я мыться, — ругаясь и раздеваясь на ходу, прошествовал за ширму.
Выпь опустился на корточки, потрепал смутившуюся Серебрянку.
— И впрямь, нехорошо получилось.
Серебрянка виновато спрятала синие глаза, дернула мохнатым ухом на звук льющейся воды.
— Такой теперь всегда будешь?
Нагнула голову, покрутила носом.
— И славно. На глаза хозяйке не попадайся только, ладно?
Серебрянка насмешливо сморщилась — мол, сама знаю, дружелюбно, как овдо, боднула парня в грудь и, в два прыжка достигнув окна, перемахнула на улицу.
Когда подбежавший Выпь свесился через подоконник, чудного зверька уже и след простыл.
Глава 6
6.
Юга молча перестелил постель — вывернул наизнанку простынь, перед этим тщательно ее вытряхнув в окно, заплел косу, спустился вниз, оставил хозяйке заявку на побудку.
Когда вернулся, сразу же лег и заснул.
Выпь, к счастью своему не дождавшийся от него продолжения, рассудил, что Серебрянка в нынешнем своем обличье вряд ли будет спать в кровати. Успокоив несговорчивую совесть, устроился там же. Окна дом затянул, так что свет не мешал.
Заснул, против ожидания, быстро, даже не пришлось пересчитывать овдо.
И проснулся очень скоро. Сам не понял, почему.
Юга лежал на спине, одну руку заведя за голову, второй беспокойно перебирая зеленые бусины. Таращился в потолок.
Глаза его поглощали малейший свет, и пожирали, и не выпускали обратно.
— Ты чего? — хрипло прошептал Выпь.
— Ничего. Спи.
— Ага, — пастух обернулся на спину, со вздохом сказал, — тебя что-то тревожит.
— С чего взял?
— Ты, когда плохо тебе или волнуешься, бусы перебираешь.
— Ха, внимательный какой.
— Я пастух, — Выпь пожал плечами, — мне за овдо следить надлежит. А знаешь, сколько их и какие они все разные?
Юга промолчал, словно говорить ему было тяжело.
— Выпь, я кое-что сказать тебе должен.
— Ага.
— Стана больше нет.
Пастух не ответил, и облюдок продолжил:
— В общем, так дело было...
***
...Когда его, и без того злого и взведенного, со спины прегрубо взяли за плечо, первым побуждением было высвободиться. И закатить невеже с локтя. Юга рванулся.
— Опять сбежать навостришься — руки соберу, — строго предупредили в затылок. — Или сразу шею сломаю, с правой стороны да на левую, а людям скажу, что так оно и было.
— Ты здесь что позабыл?! — безосечно признал вердо Юга.
Да полно, вердо ли?
Заступая на службу, они лишались семьи и имени. Оставалось лишь звание. Призвание.
Вердо.
А у этого — гляди — и имечко имелось, и маркировщиком промышлял, в обход своих же. Юга разглядел, что был рыжий в форме стража Городца, да непростой, а с какими-то наляпками на плечах и руках.
— Службишку я тут справляю. — Пояснил Гаер, не торопясь ослаблять хватку. Шарил взглядом по его лицу, по телу. — А вот у тебя явно ни прописки, ни работы, один регном сомнительный, так что даже не думай рыпаться. На учет не встал, поди?
— И что тебе в становье не сиделось? — в ответ огрызнулся Юга. — Там в Гостевом Доме такие ляли скучали.
Хватка ослабла. Гаер замешкался:
— Или не знаешь?
— Чего не знаю? Все я знаю.
— А нет больше вашего становья, кончилось.
Юга обернулся, встал лицом к лицу, требовательно сощурился:
— Ну?
— Провал открылся, — пояснил Гаер, не отводя глаз от черных бессветных, бессовестных омутов, — в один миг все туда рухнуло, ничего, никого не осталось. Мы с моими ребятками искали-поискали, хоть кого-то выловить думали... Как в трубу смыло. В общем, только овдо и спаслись — улей проломили и поминай как звали.
— Когда это случилось?
Вокруг были люди — много людей, за них цеплялись любопытными взглядами, и тут же отворачивались.
На главу вердо пялиться было интересно, но небезопасно.
Гаер вздохнул, поскреб висок.
— В то веко, когда ты ушел, я себя плохо помню. — Признался с трудом, будто в ущерб собственной гордости. — Как тазом накрыло. Кликнул манк... своим, короче, в погоню бросился, вроде нагнал, да на какого-то особого налетели. Тахи будто рехнулись, даже мне не по себе сделалось. Обратно направились, с полдороги завернул — обидно стало. Прозаром только вертанулись, а становье ваше уже того, того-этого.
Юга опустил ресницы, стараясь не выказать слабости и горя. Гаер тронул за плечо, без привычной властной жесткости, скорее сочувствующе.
— Ты сам-то как, жопу прижал где?
— За меня не волнуйся.
— Работу ищешь? Не вскидывайся, я тоже когда-то в Городец впервые приехал. Тяжко же по первости, особенно когда ни знакомых, ни друзей.
Юга промолчал, собираясь с мыслями. Странным образом балабольство рыжего, простые его расспросы мешали сосредоточиться на осознании горя.
— Дом нашли, с хозяйкой хорошей. Что до службы, то был я в нескольких местах, не по вкусу.
— Еще перебираешь, — хмыкнул Гаер. Вздохнул, осторожно коснулся черных прядей, — дивные у тебя волосы, ни у кого таких не видел.
— Волосожор тоже так считал, — показал зубы Юга.
— С особым дорога свела, не? Пойдем, по пути расскажешь, как выпутался.
— Куда? — подобрался Юга, готовый сорваться на бег.
— К людям хорошим. Не упирайся, им работники нужны. Как раз твоего склада, да по моей рекомендации, рыбок наешься...
— И какая тебе в том корысть? Сказал же, что с тобой не пойду.
— Да понял я. Считай, долг отдаю.
— Какой это?
— Кабы ты от меня не хизнул, я следом бы не кинулся. Сгинул бы вместе со всеми. Так-то.
— Не прибедняйся, — поморщился Юга, про себя подумав, что если бы вердо не заявился тогда по его тело...
Стиснул зубы до боли в скулах, гоня печаль с лица — кому нужны работники, у которых рот углами вниз и нос опухший?
Гаер, к счастью, разговорами не донимал. Посвистывал, уверенно шагал по запутанным улицам Городца. Юга спохватился и постарался запомнить дорогу. Мало ли как сложится, вдруг придется одному выбираться.
Вердо-маркировщик уверенно вышивал арками и тесными проулками, ничуть не смущался тени мертвых Домов и массивных тел живых. Юга все пытался представить себе, каково одному Дому терпеть в себе несколько хозяев сразу.
Видать, с детства им эту привычку прививали.
Район, куда привел его страж Городца, был обособлен невиданной градой — высокой (в четыре человеческих роста) и тонкой (в три человеческих же пальца), насквозь ажурной, сплетенной из...
Названия этой травы Юга не ведал — какая-то промесь стеклянной и чугунной, очень красивая и на диво крепкая. Вердо града узнала, расплелась, пропуская.