Теперь осталось только поверить в то, что я приняла правильное решение, которое теперь уж точно стало окончательным.
Это мой ребенок. Только мой. И только мне нести за него и перед ним ответственность.
— Не плачь, — вывел меня из тяжелых мыслей ласковый голос. — Ты всё правильно сделала.
Тыльной стороной ладони вытерла дорожки слез со щек и взглянула на девушку, что сегодня стала для меня путеводной звездой, за которой я последовала без малейшего сомнения.
— Как тебя зовут? — спросила я, желая знать имя спасительницы своего ребенка.
— Даша, — ответила она, тепло улыбнувшись.
— А меня Полина, — улыбнулась ей в ответ и, чтобы она первой не задала мне этого вопроса, решила сыграть на опережения. — Тебя тоже парень бросил, да?
Я, конечно, многое утаила, но откровенничать сейчас я была не готова.
— Скорее, я его, — улыбка Даши заметно угасла, отчего мне стало неловко за вою случайную бестактность.
— Ты сильная. Спасибо тебе, — попыталась я её успокоить и, не давая себе в этом отчета, сжала ее теплую ладонь, привлекая к себе внимание. — Если родиться дочь, то я назову её Дарьей. Красивое имя.
— Спасибо, — ответила она, выдохнув с долей облегчения, и легкая улыбка вновь осветила красивое лицо. — Мне пора. А ты больше не делай глупостей.
— Не буду, — произнесла я уверенно, глядя на то, как девушка заходит в подъехавший автобус.
Жаль, нам с ней не по пути. Думаю, у нас нашлись бы общие темы и одна общая боль на двоих.
Примерно через полчаса подъехал и мой автобус, который доставил меня домой.
Испытывая легкое головокружение от того, что весь день не ела, вошла в квартиру и бросила рюкзак в прихожей. Навстречу мне из кухни вышла мама, трясущимися руками, вытирая дорожки слез.
— Полина? — спросила она, словно не веря своим глазам. — Ты же говорила, что сегодня останешься в клинике.
— Передумала, — пожала я плечами, ощутив, как свело желудок от царящих ароматов выпечки внутри квартиры. — Булочки с маком, все-таки, победили.
— Доченька! — воскликнула мама и бросилась мне на шею, отчего я не смогла удержать равновесие и вместе с ней села на пол в прихожей, чувствуя, как ее тонкое тельце содрогается от рыданий. — У нас все будет хорошо. Теперь все будет хорошо, я обещаю. Клянусь.
— Не подведи, мам, — произнесла я осипшим от слез голосом, позволив себе впервые за долгие годы обнять единственного родного человека. — Только не подведи.
Глава 32. Дэн
Монотонный писк медицинского оборудования давит на нерв.
Курить хочется до зуда зубов.
Врачи, наконец-то, разрешили сидеть, правда, на одной ягодице, но это уже гораздо лучше, чем лежать целыми днями задом кверху.
Напротив меня в постели своей палаты лежит Арчи — человек, ради которого я, не задумываясь, рискну своей жизнью снова.
То же самое он делал и сделает для меня.
Несколько дней назад он пришел в себя и первое слово, которое он сказал, было «Даша». Девушка, имя которой он помнил и шептал, находясь на краю смерти. Но она скрылась и мой отец сделал все от него зависящее, чтобы ее было невозможно найти, если не знать ее нового имени.
Я не знаю.
Отец отказался мне рассказывать, чтобы Арчи затем не смог вытянуть эту информацию из меня.
Та девчонка заслужила счастье и свободу. После всего того дерьма, что она глотнула, находясь в стенах особняка Арчи из-за своего братца, она просто обязана бежать от этого черного мира без оглядки.
Арчи принял эту новость с привычно каменным лицом. Из него, в принципе, очень трудно вытянуть какие-либо эмоции и откровения. Даже под виски не всегда выходит. Но та девчонка могла вывести его на любую эмоцию одним только своим присутствием и так же быстро закрывать его, если он где-то переходил черту.
В очередной раз смотрю на экран своего телефона, ожидая… А хрен знает, чего я жду.
Что Полина мне позвонит? С чего бы это? После того, что я ей сказал?
Идиота кусок…
Я знал, что в тот раз в душе порвался гондон, но не стал ей ничего говорить. Думал, пронесет.
Но нет.
Она оказалась беременна, а я долбоебом.
Долбоебом, который испугался и не смог в нужный момент подобрать нужные слова.
Еще в ту ночь, когда получил ранения и вытаскивал друга с того света, я понял, что совершил ошибку, нарушив собственный принцип — не заводить серьёзных отношений. Ни с кем. Без исключений. В любой день меня могут убить. В любой день я мог сделать Полине гораздо больнее своей внезапной смертью, нежели теми словами, что сказал ей в тот вечер, когда она ушла от меня последний раз.