закрывается
и
перебивает
40-летнему
подполковнику
Ильницкому позвоночник. Дальше – почти год в госпитале
Вишневского, знаменитого военного хирурга. На ноги поставили.
Но в армию уже не вернулся.
ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ
Психологический удар остался тяжёлым бременем памяти
до кончины. Особенно досаждала мысль, что если бы не тот
нелепый случай, быть ему генералом…
Многие от подобных «фортелей» судьбы ломаются.
Танкист был не слабого десятка. Поселился в Харькове, построил
дом, вырастил прекрасного сына, работал, пользуясь почётом и
уважением, почти до самой смерти.
…Не знаю, не успел уточнить у тёти Кати, чем она
занималась после возвращения в Доманёвку, как познакомилась
со своим первым мужем Сергеем. Из её рассказов о нём
получается, что в 1944 они встретиться не могли. Скорее всего,
знакомство состоялось до войны, так как Сергей был, как и тётя,
1922 года рождения.
В 1941-м Сергей Держак уже «понюхал пороху» в рядах
Красной Армии. Его часть была разбита и рассеяна. Оказавшись
в тылу у немцев, сумел пробраться в родное село. Что делал в
период румынской оккупации – неизвестно. Наверное, ничего
антисоветского, так как сразу после освобождения Доманёвки,
весной 1944-го, был вновь мобилизован и в числе десятков тысяч
«румынских
прихвостней»,
едва
достигших
17-и
лет,
необученных и безоружных, брошен в бойню Сандомирского
плацдарма…
Рассказывал, что от роты после первого боя осталось 4
человека. Победу встретил в Австрии. Имел несколько наград, в
том числе медаль «За отвагу».
У них была настоящая любовь. «Ой, як я його любила! А
він мене як любив!»,- вспоминала тётя. Я всецело верю ей. Она
была создана для большой любви. Что касается Сергея, то его
способность испытывать высокое чувство сложно было даже
представить.
Валерий Варзацкий
В 1968 – 1969 годах мне пришлось работать с ним в одном
карауле в Профессиональной пожарной части №18. Сутки
дежурили, трое суток отдыхали. Чтобы там ни плели злые языки
о спящих пожарниках и отсутствии воды в баках, нервное
напряжение, особенно ночью, постоянно давит. Не помню, чтобы
кто-то из нас уснул во время дежурства. Лежали на кушетках,
вели бесконечные беседы, выходили курить, меняли друг – друга
у телефона за столом дежурного.
Вот тогда-то я, может быть впервые в жизни, осознал, что
внешность не всегда соответствует внутреннему миру человека.
Дядя Сережа был «большим». Ростом под 185 см.
Широкие плечи. Широкие кисти рук. Широкие ладони. Толстые
пальцы. Живот как у штангиста-тяжеловеса подчёркивал
физическую мощь. Выражение лица хмурое, недовольное.
Низкий лоб. Взгляд иронично-презрительный. Волосы густые,
кудрявые. От его облика веяло силой, решительностью,
бескомпромиссностью. Прозвищем «Сила» кто-то попал прямо в
точку.
В свободные от дежурств дни дядя Сережа «бив камінь»,
то есть в карьере добывал ракушечник для строительства частных
домов. Фантастически тяжелая работа, в полном смысле слова
каторжная! Орудия труда – молот, лом, кирку, лопату в
брезентовом мешке, прикреплённом к велосипеду, привозил на
дежурство, чтобы утром, после окончания смены, не теряя
времени, ехать «на камінь».
Тогда не было жесткого законодательства о недрах. Далеко
в степи, вдали от населённых пунктов, находил балку с выходами
ракушечника и один, без помощников, работал от восхода до
захода.
ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ
И военное прошлое и «пожарка», где мне пришлось видеть
его «в деле» и многолетний «бой с камнем» не давали никаких
оснований «заподозрить» Сергея Держака в романтичности,
сентиментальности, мечтательности. Но он, клянусь вам, был
таким! Хотя и не осознавал этого.
Его внутренний мир во многом стал понятен мне
значительно позже. А впервые я поймал себя на мысли, что он
какой-то не такой, как мне казалось до того, во время наших