ночных бдений на дежурстве.
Во-первых,
дядя
Сережа
оказался
блестящим
рассказчиком. Сам о себе говорил: «У мене цих історий, як у
дурного махорки». Рассказывая преображался, становился
актёром, копировал героев своих повествований, как Тёркин
«весело и складно» врал, вызывая наш хохот и просьбы «выдать»
ещё что-то.
Во-вторых, я понял из его историй, что он романтик и где-
то авантюрист, в хорошем смысле. Любил дорогу, перемену
обстановки, лет пять комбайнером ездил на Целину, работал в
Молдавии. Да взять хотя бы те же карьеры в глухомани.
Говорил: «Мені не скучно там одному. Птички співають. Ляжу на
землю, а вона тепла, трава пахне, небо синє-синє…»
Верю тёте Кате. «Сила» был способен на большое чувство.
Погиб нелепо. В самом центре Доманёвки на велосипеде
въехал под задние колёса грузовика. Прохожие услышали
странный треск. То лопнул его череп.
Долгие месяцы тётя напоминала робота. Вроде бы и на
работу ходила, но как «отмороженная», перестала варить (для
кого?), подумывала «пойти за ним»…
Вдруг Сергей начал «приходить» к ней сам. Во сне.
Разговаривали. Пожаловалась, что не может найти деньги,
Валерий Варзацкий
которые копили на мотоцикл, а надо отдавать долги. Он указал
место тайника в подвале. Утром пошла, нашла деньги и отдала
долг.
Ночные «посещения», состояние полусна измучили её до
предела. Просила не «приходить» уже, найти себе кого-нибудь
«там»… И вот после некоторого времени отсутствия Сергей
«появился» в сопровождении молодой, симпатичной, чернявой
женщины. Сказал, что это его жена. Тётя их благословила.
Больше не появлялся.
Любовь к Сергею жила в её сердце до конца земной жизни.
В последние месяцы перед уходом она часто говорила о нём с
нежностью и тоской. Вспоминала, как они начинали жить вместе.
Как бедствовали: «Найняли землянку. Мама дала кровать. Я
застилила її шинелью. Куфайка під голову і все. Ні простині, ні
подушки, ні стола, ні стула. Нічого не було. А все одно були
щасливі!»
Самым страшным испытанием для тёти после гибели мужа
было одиночество в доме, который они с огромным трудом
построили. Не представлявшая жизнь без семьи она не находила
места в «четырёх стенах». Спасалась работой, подолгу
засиживалась у нас. При каких обстоятельствах сошлась с
Геннадием (по паспорту Игнатий) Николаевичем Першиным я у
неё не успел расспросить.
Жена бросила его и уехала в Одессу. Жил в семье сына
недалеко от тёти. Работал диспетчером в автопарке. Любил
выпить и страшно курил. При этом был человеком добрым,
покладистым, неконфликтным. Как судьба забросила сибиряка,
подводника, воевавшего на Тихом океане, к нам в деревню –
неизвестно.
ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ
Внешне Геннадий был полной противоположностью
Сергею. Невысокого роста, худой, «тонкий, звонкий и
прозрачный», по собственной характеристике. Улыбающееся,
узкое лицо серовато-желтого цвета, прокуренные два передних
зуба, на довольно большом расстоянии друг от друга.
Думаю, что тётин выбор именно Геннадия объясняется её
жалостливостью, органической потребностью заботы о ком-то.
Каждый день она наблюдала за этим тщедушным мужичком
необычной походкой (резко выбрасывал ногу от колена вперед,
словно на параде) идущим на работу и пошатываясь (водители
наливали) бредущим домой.
Она не очень рьяно боролась с его пьянкой, да и он как-то
сумел «снизить обороты». Пить стал реже и поменьше. Золотая
середина для семейной жизни была найдена.
Тётя Катя, со свойственной ей жертвенностью, окружила
заботой, помощью, ненавязчивым, искренним вниманием семью
сына Геннадия. Внуки полюбили «новую бабушку», тем более
что родная в Доманёвке практически не появлялась и
добросердечностью не отличалась.
Несколько лет прожили в мире и согласии. Как все люди
на что-то надеялись, строили планы. Не суждено было сбыться
надеждам. У Геннадия обнаружили рак поджелудочной железы.