тоже. Я с рождения был « жаворонком». Проснувшись, находил
себе занятия, никому не мешал. Вот и в гостях тихонько сполз с
кровати, оделся и вышел на улицу. Дядя жил в ещё
недостроенном частном доме и в этот момент стоял у крыльца в
комнатных тапочках, пижамных брюках, майке. На плечи была
наброшена шинель. «Конченый» курильщик, он всецело
отдавался сладкому яду первой утренней затяжки. Важно знать,
что дядя Вася принадлежал к редкому типу мужчин – всё, что
они делают, делается заразительно, со вкусом, вдохновением,
страстью, комментариями.
Валерий Варзацкий
- Э-эх! Сейчас поработаем! – слышался боевой клич
танкиста и земля летела из-под лопаты как из земснаряда,
рубанок не успевал выбрасывать свистящую струю стружки а
мастерок с раствором напоминал ракетку для пинг- понга, в
руках олимпийского чемпиона – китайца.
Когда он приезжал в Доманёвку и ел борщ, сваренный его
мамой, а моей бабушкой Женей, мы прятались кто куда от
позора. Зрелище было редкой драматургической силы.
Во дворе под деревом - круглый раздвижной стол. На
столе – ведровая кастрюля борща с торчащим половником.
Рядом, прикрытая фанерой для раскатывания теста, большая
миска вареников с творогом и литровая банка с домашней
сметаной.
За столом – дядя Вася в майке, сквозь зубы, хитро
прищурившись, мурлычет: «Люд-ди гибнут за м-металл…». Рука
с наколотой красавицей неторопливо отстукивает такт ложкой по
столу. В глазах азарт борьбы с обедом и жажда победы!
Последняя формальность выполняется хозяйкой - моя мама
насыпает в его тарелку борщ и шутливо убегает.
- Ай-яй-яй-яй!, - удивлённо - восхищённо, как будто
первый раз видит борщ, гремит Василий, не глядя, левой рукой
шаря в поисках куска хлеба побольше. Наконец самый большой
ломоть золотисто-серебристого, ещё тёплого, маминого,
знаменитого на всю Доманёвку – в левой!
- Правое плечо - вперёд!- командует подполковник. Ложка
вонзается в борщ. Хлеб и ложка мелькают поочерёдно с
быстротой лап снегоуборочной машины. Сёрбанье, хрюканье,
блаженное мычание разносятся по улице. Соседи испугано
выглядывают из окон, прохожие останавливаются, а самые
ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ
любопытные пытаются рассмотреть сквозь листья георгин что за
странности творятся в доме уважаемой Лидии Яковлевны.
Сама она, наблюдающая за процессом из летней кухни,
делает две – три «вилазки» к столу, чтобы наполнить тарелку
брата очередной добавкой. Терпение хазяйки иссякает:
-Ты можеш нэ сёрбать и нэ стогнать?! Од людэй стыдно!
-Не могу… Я тогда не чувствую вкуса…
Каждое утро, ещё до восхода солнца, была побудка
половины райцентра паровозной силы воплями во время
омовения до пояса колодезной водой.
Далеко за полночь, в радиусе полкилометра, мещане не
спали, «наслаждаясь» шедеврами народной и фронтовой песни в
исполнении
«Лидыного
брата»
и
нестройного
хора
собутыльников.
Ну и, конечно, курил дядя неописуемо соблазнительно.
Особенно впечатлял ритуал неопытных, «зеленых».
Заметив интерес в моих глазах, дядя, выпустив через
ноздри дым, спросил:
- Хочешь попробовать?
- Хочу.
- Правильно! Ты уже мужик, а каждый мужик должен
курить, – сказал «воспитатель», отгрыз кончик папиросы и
окурок протянул мне:
-Вот так,- «Су-у!», - набирай дым в рот. – «Фу-у!», -
выпускай. Только не вдыхай, а то будешь кашлять. Мама
услышит и нас поубивает.
Я выполнил все, как было продемонстрировано учителем.
Мне не стало плохо, наоборот, понравилось. Почти английский,
по своей торжественности, ритуал стал нашей мужской тайной на
весь период моего пребывания в Харькове.
Валерий Варзацкий
…С того времени начал покуривать за летней кухней. Как
научился затягиваться - не помню, но, видимо, настолько «вошел
в роль», что потерял бдительность и дяде, по «ходатайству»