акта. Поэтому пригубив сто граммов ликера, я побыстрее бежал
от этого «несчастья» в «Чайную», добавить что-нибуть покрепче.
А завтра все повторялось снова…
Процесс выпивки в 8-м классе, идя в ногу со временем, мы
начали планировать. В своем архиве нашел любопытный
документ. На прямоугольнике плотной бумаги, в столбик по
вертикали, инициалы: Б., Вал, В., П., которые расшифровываются
как Боря, Валера, Вася, Паша.
Напротив имен, по горизонтали – цифры. Например:
Вал. 1 + 1 + 1 + 1 + 0,49 + 051 = 5
Ниже, под. четырьмя строчками цифр, дающими в итоге 20
– наши подписи.
Валерий Варзацкий
Передо мной не что иное, как ведомость сбора средств, для
покупки «бухла» толи под какую-то дату, толи просто для
«допинга», во время игры в карты. Сумма немалая – 20 рублей!
Можно было купить 8 бутылок водки или 18 бутылок
«крепляка».
Историческая ценность документа, его символичность и
убийственная ирония судьбы одного из подписантов, проявилась
для меня в тот момент, когда я увидел обратную сторону
картонки. Это оказалось, отпечатанное в типографии,
приглашение матери моего друга на… родительское собрание!?
Разумеется, она туда не попала, так как сынок использовал
приглашение для более важного дела, которое стало для него
через полвека, после выхода на пенсию, смыслом и
единственным содержанием оставшейся жизни.
Шестой месяц 1966 года едва не подтвердил по
отношению ко мне зловещий смысл трёх шестерок в
календарных датах.
Буйствующий зеленью и теплыми ливнями май
заканчивался, когда нам с Борькой, моим лучшим другом и
соседом, «замаячила» интересная, увлекательная работа, которую
предложил нам директор школы Роберт Леонтиевич Лукащук, по
прозвищу «Роберт». Заключалась она в том, чтобы в качестве
грузчиков, ежедневно, на школьном грузовике ездить за 120 км.
под Николаев, на Матвеевский завод силикатного кирпича.
Подъем в 4, выезд в 4.30. О трудностях и опасности (сидели в
кузове, рядом с «плывущим» на подъемах и спусках кирпичем)
узнали потом. Но даже если бы знали наперед – всё равно не
отказались бы. Романтика! Более високий статус по сравнению с
ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ
одноклассниками, тащившими носилки на строительстве
спортзала и общежития.
В первый рейс с нами поехал директор. Фронтовик,
потерявший ногу под Сталинградом ехал, нацепив орденские
планки, чтобы «грудью пробить» нам постоянный въезд на
территорию мимо огромной очереди, с вечера выстраивавшейся у
ворот. Неподражаемый оратор, полемист, психолог он через 20
минут вынес специальный пропуск и 2 месяца мы без задержек
становились под погрузку.
Присев от предельного для него груза, «газон» неспеша
пополз в Доманёвку. Быстрое возвращение не предвиделось,
хотелось есть, а обед явно переносился на ужин, потому, что
кирпич предстояло еще выгрузить. Вдруг машина съехала с
трассы Николаев – Вознесенск и мы оказались в уютном месте
под деревьями:
- Ну, орлы – соколы, приземляйтесь, - повелительным
тоном пригласил «Роберт».
Водитель дядя Саша, брат директорской жены, расстелил
на высокую траву шерстяное одеяло, ещё хранившее тепло
большого казана, доверху запрессованого картошкой с мясом.
Появились хлеб, редиска, зеленый лук, соленые огурцы, капуста
и, наконец, движением мага инкарнировав из пространства на
одеяло две бутылки «Московской», расторопный шофер
эффектно поставил финальную точку в сервировке.
Нам троим дядя Саша наливал по-разному. «Шефу» -
полный «гранчак». «Пацанам» - на донышко.
«Роберт» сказал простенький, как для него, тост:
-Хочу выпить, во-первых, за ваше здоровье. Во-вторых,
чтобы была хорошая погода, пока вы будете ездить. Чтобы наша
«старушка» выдержала, чтобы «дорога жизни», а для школы она,
Валерий Варзацкий
как в блокаду для Ленинграда, действовала до окончания
стройки.
Выпили. Жаркое со свининой было «ексклюзив»! Теплота