рода
Эрдели,
церковь,
больница,
аптека
построенные ними. Радует глаза проезжающих через село
старинный парк, созданный помещиками.
Секретари парторганизаций колхозов и совхозов, как я уже
отмечал, были люди простые, хлебосольные. Потому обеды часто
переходили в «вечери» а беседы заканчивались с утренней зарей,
когда уже надо было ехать на дойку. Филипп Богуславец, Виктор
Физильченко, Валера Колпаков… Никогда не забыть мне тех
настоящих мужиков, старших по возрасту, но ставших друзьями,
учителями сельского хазяйства.
Было много необычной, по напряжению и новизне
впечатлений, «полевой» работы. Ночные вахты во время
уборочной, многодневные, непрерывные конкурсы по вспашке,
выборы в Верховный Совет СССР, стоившие мне нескольких лет
жизни.
Работали много, да и пили немало. В Мостовом со мной
произошли две, связанные с пьянкой истории, одна из которых
могла закончиться трагически, а объяснить другую не могу.
Первая случилась в конце уборочной страды. Завтра в
колхозе ожидались официальные «обжынкы» с речами,
наградами, концертом, обильным праздничным столом прямо на
Валерий Варзацкий
току. Но то будет завтра, а сегодня, в теплую, совершенно
черную ночь, когда комбайны «добивали» последнее поле,
родилась идея «затянуть волок», по другому говоря, заняться
браконьерством, с целью сварить уху.
Над небольшим прудом дремало маленькое село, жители
которого очень болезненно относились к посягательствам на их
рыбу. Всю операцию необходимо было проделать, не проронив
ни слова, так как даже шепот был слышен на другом конце пруда.
По расчетам «спецов», сетки должно было хватить на всю
ширину пруда. С каждой стороны тянули по три человека.
Вначале, пока шли по колени в воде, двигались достаточно
быстро. Когда вода достигла пояса, появилась тревога,
ощущение, что те, с другой стороны, стягивают нас на глубину, к
центру пруда. Так в конечном итоге и оказалось, но по-
настоящему я испугался, когда вдруг не ощутил ногами дна и с
головой ушел под воду, все еще держась за палку,
прикрепленную к краю сетки. Вынырнул, оттолкнув от себя
палку, прохрипел: « Хлопци!».
Из черноты никто не отозвался. Инстинктивно развернулся
вокруг оси и… потерял ориентацию. Запаниковал. Где село?! Где
противоположный берег?! В зловещей тишине ни одного лучика
света, ни лая собаки. Куда плыть?! Хорошо, что был трезвый,
иначе – каюк. Вспомнил, что пруд, уверяли «спецы», в самом
глубоком месте не более 3-х метров. Смена мыслей успокоила.
Решил проверить, достану ли ногами дна. Набрал воздуха,
опустился под воду. Достал. Оттолкнулся. Вынырнул. Проплыл
немного и опять опустился. Вроде достал быстрее. Третья
попытка – еще быстрее. Значит, плыву к берегу. Живем! Очень
скоро я уже шел, проваливаясь в прибрежном иле.
ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ
Выбрался на сухое, продумал дальнейшие действия. Решил
двигаться вдоль берега, правой ногой ступая в воду. Расчет мой
понятен: даже если прийдется обойти вокруг пруда, объязательно
наткнусь на своих.
Вначале услышал оправдывающийся, негромкий голос:
- Мы ж договарювалысь, если нэ зможэм тягнуть, кыдаем
и тыхо выходым на бэрэг. Мы покынулы и пишлы до бэрэга.
Можэ вин нэ поняв? Но если б топывся, то крычав бы…
- Шо, сукы, ужэ зибралысь пыть за упокой утопленика?! -
ехидно прошипел я из темноты. – Нэ дождэтэсь!
-О, та цеж наче вин! Дмытровыч, цэ ты? А ну включить
фары! Дэж ты був?! Мы думалы шо ты втопывся! - радостно
завопили невидимые собутыльники.
Включили фары «пирожка», на котором приехали,
набившись в будку. Под стрэссом, наплевав на маскировку,
разожгли костер, сварили уху из нескольких рыбешек, случаймо
попавших в сеть-«путанку», выпили много водки. Я, видимо от
пережитого, совершенно не опьянел.
Вторая история произошла в последний день перед
пленумом райкома партии.
Старые «орговики» знают, как важны для докладчика –
секретаря райкома, свеженькие, вчерашние, «жареные» факты из