ж Микола? - Ото поки всіх не угостить, поки гроші не конче, не
успокоїться. Ниділю гуляють! Ну я, правда, виберу времля, залізу
ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ
в торбу з грішми, та й щось сховаю. Діти ж малі… Та він тих
грошей и не щитав».
Бабушка сморкалась, вытирала концами платка глаза,
надолго задумывалась. Морщины лица вдруг складывались в
улыбку. Кажется, она видела призрак своего забытого счастья.
- Ба! Ну шо дальше? – нетерпелось мне.
«Ну шо, одійде трохи, повправляється коло хати,
наведе порядки і начинає нудиться. Бачу, вже йому скучно. Каже,
мабуть я поїду… Ну їдь, хіба ж я тебе вдержу.
Поїхав. Проходе днів скільки. Ніч. Сніг. Мороз. Щось
шкребеться у вікно.
- Хто там?
- Открий, це я.
Открываю. Стоїть в одних кальсонах. Все чисто програв.
І так раз по раз – то виграв, то програв, - бабушка крестилась,
вздыхала:
- Хай його Бог простить.
В годы революции и гражданской войны дед
играл со всеми, кто устанавливал свою власть над хуторянами.
Особенно запомнились бабушке атаманы:
- Ой, скільки ж їх у нас перебувало! Як тіки зайдуть у
хутор – так і до нас. Якось же знали, куди йти. І ото самогонка і
карти цілу ніч!
Фамилию одного из них она даже запомнила, очевидно по
ассоциации с именем своего дядьки Гришки – Григорьев. Позже,
будучи студентом истфака Одесского университета, я узнал что
ареал действий известного атамана Никифора Григорьева,
бывшего офицера царской армии, охватывал территории
современных
Одесской,
Николаевской,
Кировоградской
областей. Не исключено, что партнером деда был именно он…
Валерий Варзацкий
Карты много раз выручали Яшку Пузыревского и, по
меньшей мере, один раз, возможно, спасли жизнь.
«Була вже ніч. Тіки полягали, - рассказывала бабушка, -
хтось сильно стукає в двері:
- Хто там?!
- Откривайте, це начальник міліції. Зайшов у хату:
- Яшка. Збирайся и тікай. Зараз за тобою приїдуть.
Нікому не кажіть, що я передав, бо всім буде кінець…
Скочив на коня и гайда. Яшка тіки успів кинуть в мішок
якусь одежу – за хату и в кукурузу. А вони вже під’їхали.
Оказывается, дед играл со всей районной верхушкой, в
том числе с начальником ГПУ. Тот прискакал к нему сразу после
заседания «тройки», членом которой состоял. Сам отдал приказ
об аресте и сам же предупредил, рискуя жизнью. Да, крепка была
у игроков «корпоративная» солидарность!
Дед исчез на несколько лет. Появился, когда всех, кто
хотел его арестовать, превратили в «лагерную пыль». Затем опять
бежал от возможной «посадки» и дал весточку о себе уже после
войны. Его никто не ждал – думали - сгинул. А он выжил,
выплыл, выкарабкался!
Представить сложно, как мог существовать, передвигаться
по стране, чем-то заниматься человек, за которым охотились по
политическим мотивам в условиях тотального доносительства,
слежки, репрессий, голода. Или мы плохо знаем реалии того
страшного времени или беглец был не совсем ординарным.
Я спросил у бабушки:
- А шо ж він робыв всі ці годи? А во время войни?
ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ
- Що робив? Грав! Знаєш скільки в нього друзєй по цим
картам, будь воныи неладні, кругом було?! Вони могли десь
заховаться і годами за столом сидіть…
После войны дед приехал в Доманёвку. За годы скитаний
он несколько раз сходился с другими женщинами, но вроде бы
готов был вернуться. Бабушка отказала. Умер в 70-х годах в селе
под городом Токмак, Запорожской области.
Из рассказов бабушки о деде я сделал три вывода.
Первый: образ его жизни принёс множество бед семье.
Напряжение,
ожидание
чего-то
плохого
постоянно
присутствовало под крышей их хаты и не могло не сказаться на
формировании психики детей.
Второй: то был человек широкой, щедрой натуры,
авантюрного склада, любитель женщин и вина, но не терявший
рассудок в сложных ситуациях.
Третий: как отец, он вряд ли принимал эффективное