правильно понял? – и он быстрыми, уверенными движениями набросал на
ватмане, прикрепленном к верстаку, силуэт платья.
- Да-да, именно такой фасон, - согласилась Зина. Она сейчас согласилась бы
на что угодно, лишь бы прекратилась эта пытка, и тем приятнее было то, что
модельер понял ее с полуслова.
- Какого цвета?
- Темно-вишневого.
- Пройдите к свету, я сниму мерку, - Евгений Ипатьевич пригласил Зину в
большую, щедро залитую солнцем комнату и сноровисто начал елозить по
ней гибким метром, записывая промеры в блокнотик. Иногда его быстрые
пальцы едва касались Зининого тела, и девушка невольно вздрагивала – так
неожиданны были ей прикосновения чужого мужчины к ее спине, груди,
животу.
- Вот и все, готово, - сказал модельер, приветливо улыбаясь красивыми,
ровными зубами.
- Так быстро? – поразилась Зина.
- Смею вас уверить, что платье будет готово еще быстрее, - поклонился
Евгений Ипатьевич. – То есть фигурально выражаясь.
- Это… недорого? – поинтересовалась Зина.
- Евгений Ипатьевич с нас дорого не возьмет, - поспешил успокоить ее Швец.
– А платье действительно будет готово очень быстро. Когда нам прийти,
Евгений Ипатьевич?
- Сейчас, - модельер взглянул на часы, - половина второго.– Значит, где-то без
четверти пять, устроит?
73
- Вполне, - кивнул профессор, и они с Зиной вышли к лифту.
- Как он точен! – вырвалось у девушки.
- Профессионал, - ответил со значением Константин Генрихович. – Не хотите
до назначенного времени съездить в деканат?
- Зачем? Ведь распределения еще не было, - удивилась Зина.
- Да я не про распределение, - улыбнулся Константин Генрихович. – Я про
себя скорее. Надо подать прошение о вас.
- Прошение? – Зина по-прежнему ничего не понимала.
- Ну понимаете, - благосклонно пояснял профессор. – Чтобы вас оставили на
кафедре, нужно мое ходатайство. Вот и я хотел заехать в деканат и подать
такое ходатайство.
- А от меня что требуется?
- Ровным счетом ничего. Просто подождать меня в машине. Или, если хотите, подниметесь со мной. Впрочем, это вовсе не обязательно, вас и так все
прекрасно знают. С лучшей стороны, между прочим.
Зина покраснела и промолвила:
- Спасибо вам, Константин Генрихович, большое. Не знаю, как и благодарить
вас. Я пока еще не зарабатываю…
- Ну, а вот это бросьте, - перебил ее Швец. – Ни к чему, знаете ли, меня
обижать. Я от чистого сердца желаю вам интересной, достойной жизни и
счастья.
- За что же, Константин Генрихович? – тихо спросила Зина.
- За головку вашу умную, за характер упорный, творческий. Это самое первое
и простое, что просится на язык умудренному профессору, пожалуй, впервые
74
на своем научном веку до такой степени ошеломленному достижениями
своей ученицы.
И они поехали в институт. Пока профессор оформлял документы, Зина ждала
его в машине. Вспоминала все случившееся за минувшие два дня и никак не
могла поверить в перспективы, которые сулил ей Швец. Но верить хотелось, и Зина, закрыв глаза, постаралась представить многолюдные студенческие
аудитории, внимающие каждому ее слову, и себя, молодую и красивую, на
кафедре престижного вуза. Пыталась – и не могла: она никак не могла
предположить, что ее, вчерашнюю выпускницу, по сути студентку, будут
слушать ее сверстники, такие же двадцатидвухлетние парни и девушки, как
она сама. Да и что такого особенного она может им передать?
«Нет, вряд ли, конечно, мне сразу доверят преподавать на старших курсах, -
успокаивала она себя. – Для начала, видимо, поручат вести семинары по
введению в литературоведение для первокурсников. Это уже проще, как-
никак за плечами защищенный диплом по теории литературы. Да и
Константин Генрихович наверняка поможет, даст необходимые пособия,
посоветует, с чего начать. Так что ничего страшного!»
Зина открыла глаза и увидела спешащего к машине Швеца. Он широко
улыбался и еще издали помахивал какой-то папкой в руке.
- Декан одобрил мое ходатайство, - сообщил он, усаживаясь на водительское
кресло. – Теперь отнести его к ректору, и через пару недель можно ждать
результата.
- А если ректор… - начала и запнулась Зина.
- Пустяки, - поспешил успокоить ее Константин Генрихович. – Роман
Гаврилович, мне кажется, хорошо ко мне относится. По крайней мере,
надеюсь, что хорошо. Так что, тьфу-тьфу, - он постучал по пластиковой
приборной панели, - считайте, что дело выгорело. Ну что, едем?
75
- Прямо сейчас? – вздрогнула Зина. Перспектива оказаться в роскошном