надо. Ты ведь не боишься?
- Нет, - тихо ответил мальчик Добряков и, наверное, не слукавил: это была
первая смерть в его жизни, и он еще хорошенько не знал, что она собой
представляет.
– Ну и прекрасно, - улыбнулась тетя Анфиса. – Я побуду с тобой. Спи, еще
ночь, - и накрыла его до подбородка одеялом.
Он повернулся к стене и действительно скоро уснул. А во сне увидел деда и
бабушку, которые пекли большой вкусный торт в печи. Потом дед сноровисто
взгромоздился на огромный корж, бабушка подхватила ухватом корж вместе с
дедом и сунула в печь. Дед улыбнулся и сказал: «Я умер». Потом на корж
села бабушка, ухват сам взвился в воздух, поддел тесто и сидящую на нем
старушку и отправил вслед за дедом. Добряков услышал бабушкин веселый
голос: «И я умерла», а чья-то невидимая рука взяла черную заслонку и
закрыла ею пылающий очаг.
Проснувшись, Добряков понял, что сон был навеян любимой его сказкой про
Жихарку, которую часто рассказывала ему бабушка. У деда с бабкой жил
внучок Жихарка – озорной, шебутной, неугомонный. Ушли как-то старик со
старухой в лес, а Жихарку одного оставили, наказав, чтобы сидел дома и
никуда не выходил. Но едва ушли, Жихарка прыг-скок на полянку и
столкнулся нос к носу со страшным Бабайкой. Бабайка улестил мальчонку и
пригласил в дом. А там предложил растопить печь и поиграть в калачики.
Жихарка спросил, что это за игра такая, а Бабайка ответил, что ребенок, мол, садится на лопату, и его суют в печь, где он превращается в симпатичный, румяный калачик. Ну, раз так, уселся Жихарка на лопату, руки-ноги
растопырил и ждет. А Бабайка ворчит: «Да кто же так на лопату-то садится?»
17
Жихарка уже тогда начал смекать, что к чему, но прикинулся простачком и
говорит: «Да не знаю я, как садиться, покажи!» Бабайка подивился
бестолковости ребенка и решил показать. Уселся на лопату, руки сложил,
ноги сплел, хвост поджал. А Жихарка не будь дураком – вжик его в печь! И
заслонку закрыл. Бабушка, заканчивая сказку, всегда говорила: «И Бабайка
умер». Наверное, именно так умерли минувшей ночью и дед с бабушкой.
Однако все было не так розово, как представлялось ребенку. Родители вскоре
выяснили, что дед после ухода внука попросил бабушку выставить на стол
литровую бутыль домашнего самогона, который в те времена в редких семьях
не водился в подвалах да в схронах. Приговорив емкость, поспал немного, к
вечеру проснулся и потребовал еще литр. Ну, в честь праздника бабушка не
возражала. Истопила печь углем, накормила мужа, а пока он праздновал на
кухне, прилегла в соседней комнате и задремала. Странный шум разбудил ее.
Она выбежала на кухню и увидела, что супруг лежит возле табурета, на
котором частенько курил у печки. Изо рта старика шла густая кровавая пена, его глаза закатились, он едва дышал. Бабушка испугалась, выбежала на улицу
и стала звать на помощь. Покричала с минуту, вернулась в избу и стала
суетиться над дедом, стараясь привести его в чувство. Однако ничем не
помогла ему, наоборот, вскоре тоже легла рядом. Прибежавшие на крик
соседи застали на полу два трупа.
Как выяснилось, дед до того напраздновался самогонкой, что потерял всякое
чувство реальности. Сидя у печки с папиросой, он вдруг зачем-то вздумал
задвинуть вьюшку1. Может, почувствовал холод из трубы, может, захотел
больше тепла в избе сохранить, - однако сделал это раньше положенного.
Скопившийся в избе угарный газ убил его через пятнадцать минут. Если бы
бабушка, выбежав звать на помощь, не возвращалась в избу, а побыла на
морозце, ее миновала бы такая страшная смерть…
1 Чугунная перегородка в печной трубе для прекращения тяги воздуха.
18
Первые в его жизни похороны запомнились Добрякову навсегда. Морозный
день, искрящиеся на ярком молодом солнце игольчатые снежинки, грай галок
в поднебесье. И два гроба, в которых лежат такие знакомые, но почему-то
удивительно не похожие на живых бабушка и дедушка.
Отец его, главный механик колхоза, был по деревенским меркам человеком
образованным – окончил техникум механизации, любил читать и собрал
неплохую, несмотря на тогдашний книжный дефицит, домашнюю
библиотеку.
И тем не менее ни один красный день календаря не встречал без бутылки.
Уточняем: не только праздники (тут уж, как говорится, сам Бог попускает), но
каждое или почти каждое воскресенье пребывал навеселе. Мать, простая
доярка, украдкой вздыхала, но открыто перечить мужу не смела – очень уж
уважала его и полагала, что образованному человеку такие слабости иногда