Грекам и римлянам североевропейская культура, в том числе и пищевая, была чужда, поэтому они не скупились на презрительные замечания. Так, Плиний Старший писал: «Весь мир пристрастился к пьянству, извращенная изобретательность человека придала даже воде опьяняющую силу там, где невозможно достать вино. Западные народы опьяняют себя с помощью увлажненного зерна». А Дионисий Галикарнасский примерно около 25 года до н. э. отмечал: «Галлы в то время не знали ни о вине, приготовленном из винограда, ни о масле, которое производят наши оливковые деревья, но использовали дурно пахнущий отвар, приготовленный из ячменя, сгнившего в воде, а в качестве масла – несвежее свиное сало, отвратительное как по запаху, так и по вкусу».
Упоминавшийся эдикт Домициана подорвал на корню первые попытки виноделия в Британии и Галлии, поэтому отвоевывать позиции у пива вино начало только на рубеже Античности и Средневековья.
На рубеже эпох
В V веке, когда варвары[11] начали активно вторгаться на территорию Западной Римской империи, ситуация с вином и пивом была уже достаточно устоявшейся. Империя была христианской уже более ста лет, поэтому на большей части имперских территорий виноградарство и виноделие были не просто распространены, но и активно поддерживались христианской церковью, в ритуалах которой вино имело сакральное значение. Варварские племена же по-прежнему в основном пили пиво/эль, и их вожди нередко относились к вину с подозрением – заявляя, что оно делает мужчин женоподобными (ровно то же самое, что греки и римляне говорили о пиве).
Впрочем, взаимопроникновение культур в такие периоды идет ускоренными темпами, поэтому предубеждение варварских вождей продержалось недолго. Они быстро оценили римскую роскошь и частично переняли образ жизни имперской элиты. Тем более что на самом деле многие из них за годы войн с Римом уже испытали на себе его сильное культурное влияние.
«Что касается собственно франков, бургундов, аллоброгов и прочих племен, наводнивших собой римскую Галлию, – пишет Зои Лионидас, – мы можем лишь предполагать, что – как то обычно бывает в подобных случаях – и среди них находились радетели “любезной старины”, изо всех сил готовые противиться новомодному римскому веянию, в котором им виделся лишь коварный способ разнежить и разленить армию, превратив воинов в белоручек, для новых сражений уже непригодных. Однако, если подобные настроения и существовали, их носители обретались в жалком меньшинстве и на общую тенденцию оказать влияния уже не могли.
Варварский мир, как было уже сказано, относился к римской культуре с любопытством и приязнью, в частности, нам известно, что по приказу Теодориха Великого были переписаны римские кулинарные книги. Описывая застолья этого короля, вновь обратимся к Сидонию Апполинарию: “Что касается его обедов, то обеды в будни ничем не отличаются от обедов частного человека. У него никогда не бывает, чтобы стол гнулся под нечищеным, пожелтелым серебром, которое разносит у других задыхающийся раб. За обедом ничто не имеет столько значения, как сказанное слово, и потому все или молчат, или говорят о серьезных предметах. Убранство обеденного ложа состоит из пурпура или тонкого полотна. Кушаньям придает цену искусство, а не дороговизна; серебро более обращает на себя внимание блеском, чем весом. И кубки здесь не так часто подносятся гостям, чтобы можно было их обвинить в пьянстве. Одним словом, за столом Теодориха соединены греческая изящность, галльское изобилие, итальянская быстрота, общественная пышность, частное внимание и королевский порядок. Что же касается до великолепных воскресных праздников (sabbatarius), то я не говорю о них, потому что они известны людям, живущим и в захолустьях”».
Теодорих Великий – это, собственно, второй правитель бывшей Западной Римской империи после падения Рима. Одоакр сверг последнего римского императора, а через несколько лет Теодорих сверг Одоакра, сделал своей столицей Равенну и даже получил признание Константинополя. Еще даже V век не закончился, а между тем вчерашние варварские правители уже вовсю перенимали римские обычаи. К тому же и Одоакр, и Теодорих были сторонниками арианской ереси, а во внутренней политике придерживались идей свободы вероисповедания, поэтому христианство при них удержало свои позиции. А следовательно, продолжилось развитие виноделия.
11
Я намеренно не уточняю, какие это были племена, потому что римляне называли их по-своему, сами они – по-своему, а историки до сих пор спорят об этническом составе вторгавшихся в Римскую империю племен. Для данной книги все эти тонкости не имеют значения, поскольку любовь к пиву у них была общая, а подробные разъяснения только уведут в сторону от темы. Так что пусть будут просто «варвары».