— Три дня! И когда ты собиралась сообщить об этом мне? За час до рейса?
— Эйдон, пожалуйста, не злись! — взмолилась Робин.
— А как я, по-твоему, должен реагировать?
— Я… ведь не сказала, что уеду. Я сказала, что должна вернуться.
— То есть ты можешь переиграть, да? — с надеждой уточнил Эйдон. — Например, если завтра Миранда все-таки уговорит тебя выйти за меня замуж.
— Эйдон, это не смешно, — строго перебила его Робин. — Я не из тех женщин, которые не могут жить во грехе и спать с любимым мужчиной в одной постели без обручального кольца.
— А может быть, я именно из тех мужчин, которые хотят чувствовать, что любимая женщина принадлежит им полностью? Рукой, сердцем и всеми остальными частями тела, — шутливо закончил он.
— Вообще-то меня волнует другой вопрос, — задумчиво продолжила Робин. Пусть у Эйдона игривое настроение, но ей сейчас не до шуток.
— Если ты беспокоишься об Элис, то, уверяю, мы устроим ее в лучшую школу. Если понадобится, я буду каждое утро лично отвозить ее на занятия.
Элис, услышав свое имя, потрепала Эйдона по волосам.
— Эй, ты испортила мне прическу! — шутливо прикрикнул на девочку Эйдон.
В ответ она лишь рассмеялась.
— Элис еще слишком мала. Я занималась с ней сама.
— Тогда что еще? Беспокоишься о своих студентах? Или, может быть, университет ты любишь больше, чем меня?
Обычные мужские ультиматумы, вздохнула Робин. Наконец-то мы добрались и до них. Я или он. Эйдон хоть понимает, перед каким выбором меня поставил?
— Университет — значит для меня очень, очень многое. — Робин снова вздохнула. — По сути это вся моя жизнь. Сначала я о нем мечтала. Затем училась… теперь работаю.
— А я? На каком месте в рейтинге твоих предпочтений находится Эйдон Макдауэлл?
— Не веди себя, как капризный избалованный ребенок! — повысила голос Робин. — Ты хуже, чем Элис.
Эйдон насупился. Какое-то время они шли молча. Первой не выдержала Робин:
— Эйдон, я люблю тебя. Мне плевать на разницу возрасте и на то, что скажут обо мне знакомые.
— Тогда оставайся, — как само собой разумеющееся решение всех проблем предложил Эйдон.
— В Нью-Йорке у меня остался дом.
— У меня тоже есть дом. Если не хочешь жить с моими родителями, то мы можем построить собственный. Сделаем все, как ты пожелаешь. Хочешь стеклянную крышу, оранжерею, личный кабинет с библиотекой? Только скажи. У тебя все это будет.
— Эйдон, ты чудо, — растрогалась Робин. Она погладила шедшего рядом мужчину по плечу.
— Ты только сейчас это поняла? — Он озорно подмигнул ей.
— Чтоб расплатиться с долгами Джеймса, мне пришлось продать почти все драгоценности. От моих сбережений осталось одно воспоминание. Да и оно не особенно радужное. Подумать только, — горестно воскликнула Робин, — мне уже тридцать, а за душой ни цента!
— У тебя есть я.
Робин не ответила. Может ли она положиться на Эйдона на сто процентов? Доверить ему не только свое будущее, но и будущее своей дочери? Эйдон молод и горяч. Вдруг через несколько лет он полюбит другую женщину? Моложе и красивее ее, Робин.
— Ты снова думаешь о чем-то плохом, — подловил ее на мрачных мыслях Эйдон. — Ты мне не веришь?
— Я так хочу тебе верить, но…
— Ты меня любишь?
— Да.
— Слава богу, хоть в этом ты не сомневаешься. Элис, ты ведь хочешь остаться здесь, правда?
— Да! — ни секунды не размышляя, ответила девочка.
— Бери пример с дочери. Недавно ты обругала меня, назвала ребенком… Так вот, Робин, дети порой поступают умнее родителей.
— Хорошо, — едва слышно произнесла Робин.
— Это ответ «да»?
— Да. Я завтра же позвоню в Нью-Йорк и сообщу о своем уходе из университета. Ты, кажется, не рад? — Робин заметила на лбу Эйдона глубокую горизонтальную складку, которая появлялась всякий раз, когда он был сильно озабочен или недоволен.
— Я решил, что ты ответила «да» на предложение руки и сердца.
— Эйдон, не требуй всего сразу.
— Элис, — обратился он к девочке как к самому справедливому и объективному судье и мудрецу, чьи решения безоговорочно верны, — чего ты больше хочешь: сладкой ваты, леденцов или ванильного мороженого?
На секунду малышка на его плечах задумалась, а затем повторила за Эйдоном все перечисленные сласти, чудом ничего не пропустив.
— Видишь, Робин, устами младенца глаголет истина, — с философскими интонациями сказал Эйдон. — А ты говоришь, что нельзя желать всего сразу.
— Хочу сначала мороженое! — требовательно заявила Элис.