- Ну что ж, мисс, - наконец, вымолвил он. – Я вижу, что Вы прекрасно управитесь здесь без меня. Эй, парни! – прокричал он. – А ну-ка, выметайтесь отсюда, и не мешайте нашей леди вести расследование. Обойдите всех соседей в округе и вытрясите из них душу!
В этот момент дверь открылась, и в помещение вошёл священник. Хорошо знакомый Хардвоку, отец Игрейр с грустью осмотрел присутствующих и перекрестился.
- Да упокоит господь его грешную душу, - произнёс святой отец.
- Воистину, - согласился Джеймс. – Следствие ещё не окончено, отец. Вам бы подождать, пока тело обмоют.
- Трудные времена настали, - продолжил Игрейр так, словно не слышал детектива. – Что в столь злачном месте делает юная леди?
- Помогает мне в расследовании, - усмехнулся Хардвок.
- С таким помощником Вы обречены на успех, мистер Джеймс.
Пока Хардвок шёл в центральный офис, в его голове роились разные мысли. Трей, хотя и был известным политиком, продолжал жить в одном из не самых пристойных районов Лондона. Да, здесь можно было без опаски пройти ночью, и даже оставить сумку у порога – на время. Но здесь решительно невозможно уединиться.
Никуда не деться от этого зловония, коим наполнился Лондон в 19-м столетии. Сам Хардвок предпочитал благопристойный Центр, где у него был небольшой особняк. Не самый роскошный, но и не затрапезный. Ровно такой, какой должен быть у человека-легенды, самого успешного детектива Лондона. Человека, что способен раскрыть любое преступление.
- При всём уважении, господин Мэйн, - произнёс Джеймс, без стука входя в кабинет своего начальника. Роскошное обиталище, где даже чайник, казалось, оторочен красной кожей и инкрустирован слоновьим бивнем. – Что это за выходки с дамочкой?
- Какой дамочкой? – деланно переспросил Мэйн, отламывая кончик сигары. Он как раз собирался раскурить очередной шедевр, присланный ему с другого конца света, из далёкой колонии.
- С дамочкой-детективом, мистер Мэйн! – прокричал Джеймс так, что витражи задребезжали. – Которая приходит на место убийства и ведёт себя так, словно знает всё!
- Ах, мистер Джеймс! – воскликнул Мэйн. – Вы говорите про мисс Томпсон, нашу стажёрку из Соединённых Штатов Америки!
- Не произносите это при мне, господин! – Хардвок сморщился так, словно кто-то предложил ему покурить русский табак.
- Простите. Из мятежных владений Короны. Ну что ж, мистер Хардвок. Вынужден довести до Вашего сведения, что Томпсон – дочь плантаторов с Юга Штатов. Она получила блестящее образование. Её совершенно не интересует место у плиты. Ей не хочется протирать пол церкви. Или штопать носки мужу. Я гарантировал нашим заокеанским друзьям, что мы окажем всяческие почести молодой мисс. Найдём ей применение. Вы ведь понимаете, что это значит для короны?
- Да, мистер, - кивнул Хардвок. – Однако Вы также должны понять, что я не даю никакой гарантии относительно результатов расследования, если у меня под ногами будет путаться – простите бога ради – баба.
2. Отрицание
- Мы имеем дело с психопатом, - констатировал Хардвок, входя в спальню мистера Дантберга, ресторатора с Молочной улицы.
Прошло всего два дня с убийства Трея. А теперь – Дантберг. Беднягу привязали к кожаному стулу так, что брюхо опиралось на спинку. Конечности – привязаны к ножкам. В рот несчастному еврею воткнули толстую пачку фунтов. В глазах Дантберга застыло изумление. Они были открыты.
- Мистер Харвдок, - кивнула мисс Томпсон, первая (и, как надеялся Джеймс, последняя) женщина-детектив Лондона. – Благодарю Вас за визит. Я как раз заканчиваю составлять протокол.
Харвдок хотел изумиться, но счёл благоразумным промолчать. Он посмотрел на записи девушки, учинённые ровным, каллиграфическим почерком, и нашёл их весьма содержательными. Страницы украшали беглые зарисовки места. Воистину, мисс Томпсон была блестяще подготовлена. Но от этого она ничуть не меньше оставалась бабой, коей не место в полицейском промысле.
- Нет никакого смысла произносить это дополнительно, но я позволю себе: убийства Трея и Дантберга связаны, - сказала девушка. – Мне удалось обнаружить на обоих местах преступления чёрную ленту. Кроме того, мною отобраны образцы дактилоскопических…