-- Чеки... -- Чуговеев задумался.
Авдей замер, передав ему бумаги.
-- Явится! Нет, брат, не явится! Не бойсь, -- вдруг сказал Чуговеев и тотчас словно очнулся. -- Где подписать-то?
-- Тут, тут и тут -- поспешно указал Авдей.
Чуговеев подписал и отодвинул бумаги.
-- Ну, и бери. А ему скажи, что тот уехал. Да! Фью! Совсем.
Авдей спрятал подписанные векселя и сказал:
-- Они и то думают, что он собрал деньги и убежал.
Чуговеев сразу ожил.
-- Убежал? Это они верно. Собрал и Убежал! Ха-ха-ха! Танька, Таня! -- закричал он и шагнул в спальную.
Авдей Лукьянович выскользнул из комнаты и, проходя через кухню, сказал Игнатьихе:
-- Неси самовар-то. Встал!
Он вышел на улицу и тихо, радостно засмеялся.
-- Корней, -- подозвал он дворника, который черпал ковшом из ведра воду и выплескивал ее на мостовую. -- Вечером ужо сходи в участок и пусть здесь подпись хозяина засвидетельствуют. Понял? Я дам тебе рубль!
-- Чего не понять, Авдей Лукьянович, -- сказал Корней, принимая от Авдея бумагу.
-- А ждановскую все покупаешь?
-- Через три дня ведро. Ишь, даже здесь смердит.
-- Крепкий запах! -- сказал Авдей Лукьянович.
Он тихо пошел по Малому проспекту до 16-й линии и сел в конку, все время улыбаясь себе в бороду
-- Опять этот от Торонтона был, -- оказал Федор Павлович, когда тот вошел в лавку.
-- Ладно! -- ответил Авдей Лукьянович, и, к удивлению племянника, прошел к хозяйской конторке, зазвенел ключами, зашуршал бумагами и минут через пятнадцать, точь в точь, как хозяин, сказал:
-- В 9 часов запрешь магазин, а я уеду!
-- Хозяином стал, -- сказал Антипка, едва вышел Авдей Лукьянович.
-- А ты почем знаешь?
-- Надо быть так, ежели Никандр Семенович совсем лавку оставили.
Авдей Лукьянович с полной хозяйской самостоятельностью поехал по разным складам и набрал товару.
Затем он пообедал в гостинице и в 6 часов подъехал к подъезду "Пале-Рояль".
-- Афанасьев, Николай Игнатьевич, здесь остановился?
-- Номер 48, -- отвечал швейцар.
-- Дома?
Швейцар взглянул на доску, на которой висели ключи и сказал:
-- Надо быть дома!
Авдей Лукьянович степенно поднялся во второй этаж и постучал в дверь номера 48-го.
-- Войдите!
Он вошел в номер и ему навстречу поднялся высокий господин, тот самый, что приходил справляться о пропавшем агенте.
-- Доверенный из магазина бывшего Архипова, -- сказал Авдей Лукьянович и улыбнулся, -- не узнали-с?
-- Признаться, да! С чем приехали? Чайку не хотите ли?
-- Пожалуйста. По делам приехал, -- ответил Авдей Лукьянович, степенно усаживаясь, -- первое, по счетику уплатить, -- и он вынул бумажник, -- второе, на предмет товара. Выбрать кой-чего, и потом так...
-- Отлично-с, сейчас чайку соорудим и все сделаем!
Он вышел распорядиться, а Авдей Лукьянович плотнее уселся в кресло и степенно расправил свою кудельную бороду.
Час спустя, коммисионер от Торонтона, провожал Авдея Лукьяновича и взволнованно говорил:
-- Так вы уверены в этом?
-- Помилуйте, Николай Игнатьевич, как можно в этаком деле уверенным быть. Думается так и приметы есть, -- отвечал Авдей Лукьянович, вскидывая на комиссионера свои мышиные глазки.
-- Я сегодня же поеду и заявлю!
XIII.
Что нашли в ларе
Был ранний утренний час, когда Игнатьиха подняла отяжелевшую голову с подушки и раскрыла заспанные глаза от сильного, тревожного стука в дверь.
Она вскочила и торопливо отодвинула засов. В кухню вошел Корней и тревожно прошептал:
-- Буди хозяина! Полиция идет. С обыском!
Игнатьиха перепугалась, сама не зная чего, и метнулась в хозяйские комнаты.
На диване, свесив голову, спала Таня в грязной нижней юбке с распущенными волосами, упавшими до самого пола.
На кровати лицом вниз храпел полуодетый Чуговеев.
Игнатьиха подбежала к нему и удала трясти его за плечо, крича:
-- Вставай, хозяин, полиция пришла! Слышь, обыск!
Чуговеев поднял голову, раскрыл глаза и сел на постели.
-- Позволите? -- раздался из соседней комнаты вкрадчивый голос и на пороге спальной показался помощник пристава, а за ним несколько человек.
-- Сделайте одолжение, -- ответил угрюмо и спокойно Чуговеев, надевая пиджак. -- С чем пожаловали?
Рядом с помощником стояли полицейский агент Патмосов и высокий господин, второй комиссионер от Тороптона. Из столовой выглядывали околоточный, понятые, а позади их толкались Федор Павлович, Антипка и мальчишки. Только Авдей Лукьянович остался внизу и там чутко прислушивался к шуму над своей головой.
-- Вы, Никандр Семенович Чуговеев? -- спросил помощник.
-- Я самый!