Она тяжело перевела дух. Авдей задумчиво покрутил головою.
-- С пьяна тебе мерещится, Игнатьиха, вот что. Ты другому кому такого не болтай! -- прибавил он строго.
-- Я и то думаю, что с пьяна, -- пугливым шепотом заговорила она снова. -- Дальше уж такое видела, что и не пойму!
-- И еще видела?
-- И еще!.. Будто это я в гостиной, под киотой. Сижу будто на полу и молитву творю. Вдруг... Не пойму я, Авдей Лукьянович, то есть, вот как вживу вижу... -- Она вся задрожала мелкой дрожью.
-- Что видишь-то? -- прошептал Авдей, впиваясь в нее глазами.
Она вздрогнула и закрутила головой.
-- Идет это хозяин через горницу, а у него на спине голый человек. Ей Богу! Голова болтается и будто упокойник. Хозяин тихо так идет и в коридор... и пропал...
-- Ну?
-- Только и помню! Очнулась я, гляжу, в кухне и вы все...
Она бессильно опустила голову и развела руками.
-- Рассуди, Авдей Лукьянович!
-- И рассуждать тут нечего. Пьешь и до видениев доходишь. Ишь, что наплела! Воздержаться надо. Вот, что!
Игнатьиха всплеснула руками.
-- Ох, надо, милый! А не могу. Нет моей силушки!
-- В больницу попадешь, с виденьями этими. В церковь сходи!
Авдей постоял с мгновенье и двинулся к двери.
-- Шел, шел и вдруг сгинул, -- сказал он укоризненно, отодвинув засов и останавливаясь, -- ну, куда он сгинул? И куда человека девал?
-- Ничего не пойму! Страшно мне только, страшно... -- прошептала Игнатьиха.
-- Думаю и не знаю, сон это или и взаправду... -- и она опять вздрогнула.
-- Дура ты! Пьяная дура! -- сказал Авдей и вышел, с сердцем хлопнув дверью.
В эту ночь он не мог заснуть сразу, и почти до утра ворочался на своей узкой постели.
Мальчишки давно уже спали; Федор Павлович вернулся с гулянья, а он все не спал и не выходил у него из головы пьяный сон Игнатьихи.
"Ведь и почудится тоже", -- бормотал он с раздражением.
Много спустя после возвращения племянника, он услышал над головой тяжелые шаги вернувшегося домой хозяина.
"И куда он ходит теперь, -- начал думать Авдей, невольно прислушиваясь к шуму наверху, -- прежде никогда этого не было. Сидит и пьет. А теперь на!"
V.
Где проводил вечер Чуговеев
Время подходило к полночи; в светлом сумраке майской ночи желтыми огоньками светились фонари.
По Лиговке у вокзальной площади гуляли проститутки, парами, втроем вчетвером. С папиросами в зубах, в грязных ситцевых платьях, с платками на плечах, простоволосые. И с ними -- их друзья -- хулиганы -- грубые, полупьяные
Проходили солдаты, мастеровые, робкий, но жаждущий разврата гимназист, с жадным взором пожилой развратник.
И среди них появился Чуговеев.
Едва показалась его фигура, как со скамейки тотчас навстречу ему поднялся молодой парень в высоких сапогах и пиджаке поверх грязной синей блузы.
-- Нашел? -- не глядя на него спросил Чуговеев.
-- Пока нет, а только Пашка говорила, что будто знает, -- ответил парень, непринужденно идя рядом с Чуговеевым.
-- А где же эта Пашка?
-- А вы извольте в "Тамбов" зайти. Я ее туда мигом!
-- Хорошо, приведи! -- сказал Чуговеев, направляясь к "Тамбову", грязному трактиру с номерами.
В низкой закопченной зале было душно от спертого воздуха, вонюче от еды, питья и людей, и сумрачно от табачного дыма. Две лампы тускло светили, свешиваясь с потолка.
Чуговеев равнодушно прошел между столиками, вызывая своим костюмом общее недоумение, занял в углу комнаты столик и потребовал полдюжины пива.
Мальчишка бегом принес стаканы и бутылки.
Чуговеев нетерпеливо смотрел на входные двери. Наконец, они открылись, и в трактир вошел парень с двумя женщинами. Обе они были одеты в темные ситцевые платья, цветные кофты и серые платки, накинутые на плечи.
Парень огляделся, сразу приметил Чуговеева и двинулся к нему с обеими женщинами.
-- Вот, -- сказал он, садясь к столу и тотчас беря бутылку, -- Пашка и Фенька. Обе знают!
-- Здравствуйте, господин! -- развязно сказала женщина с бледным лицом и сунула Чуговееву руку.
Тот притронулся к ней и кивнул на стул:
-- Садитесь!
-- Мерси вам. Пива позволите.
-- Чего спрашиваешь. Пей! -- сказал ей парень и объяснил Чуговееву: -- это Фенька.
Другая оправила платок на плечах, села подле Чуговеева, придвинула к нему красное курносое лицо и с таинственным видом заговорила:
-- Прохор вот сказал, что вы девушку, Таньку, ищите. Так которую?
-- Как? -- не понял ее Чуговеев.
-- Их здесь три гуляли, -- вмешалась Фенька, -- мы их всех знаем.