- Не смотри на меня так, - продолжала девушка. - Меня зовут Дженни.
- О, - смущенно повторил он. - Вы - Дженни?
- Да, я - Дженни, и я стою шестерых таких глупых Элис, как та, с какой ты помолвлен.
Он легонько взял ее за плечи и посмотрел на нее, стараясь успокоиться, а также надеясь увидеть что-то, что поможет ему разобраться с ситуацией. Ее глаза необыкновенно сияли и, казалось, светились лукавством, совершенно не характерным для Элис. Щеки раскраснелись, но не болезненным румянцем, а здоровым, усталость, так беспокоившая его, исчезла с ее лица. Когда он взглянул на нее, она дерзко вскинула голову.
- Можешь смотреть на меня, сколько хочешь, - весело сказала она. - Мне это ничуть не неприятно. Тебе не кажется, что я выгляжу лучше, чем она?
Он был убежден: Элис сама не понимает, что говорит, и невольно воскликнул:
- Элис, не надо! Мне это не нравится!
Она надула губки, ставшие еще краснее и полнее, чем он когда-либо видел, и скорчила забавную гримасу.
- Говорю тебе, я не Элис. Поцелуй меня.
За все долгое время их помолвки, Элис ни разу не просила его ни о чем подобном, и эта просьба задела его. Вместо того, чтобы ее исполнить, он опустил руки и отвернулся. Она пронзительно рассмеялась.
- О, ты не хочешь меня поцеловать? Я считала вежливостью - делать то, что просит леди! Ну, если не сейчас, то когда-нибудь потом. Тебе наверняка захочется это сделать, когда ты узнаешь меня получше.
Она отстранилась, но он схватил ее за руку.
- Стой! - произнес он со всей решимостью, на какую только был способен. - Элис, очнись! Давай покончим с этими глупостями!
На лице девушки появилось тревожное выражение, затем - умоляющее.
- Не прогоняй меня! Все будет хорошо! Не проси ее вернуться!
- Элис, - повторил он, крепко сжимая ее руку, - очнись!
- Ты делаешь мне больно! - жалобно воскликнула она. - Очень больно! Я ухожу.
Блеск исчез из ее глаз; неуловимые, почти неопределенные, изменения, казалось, произошли с ее фигурой, прежнее усталое выражение, подобно туману, вновь растеклось по ее лицу, - и вот уже хорошо знакомая Элис стояла перед ним, проводя рукой по глазам.
- Что случилось? - испуганно спросила она. - Я упала в обморок?
Он понимал, что это его взгляд, должно быть, встревожил ее, и отчаянно пытался говорить легко и непринужденно.
- Думаю, ты была к этому близка, - ответил он как можно естественнее. - Но теперь все в порядке.
В течение нескольких последующих дней ничего необычного не произошло. Кэрролл внимательно наблюдал за Элис и окунулся в литературу, посвященную гипнозу, какую только мог раздобыть. Он не был уверен, что после недели напряженного чтения этот вопрос стал для него яснее, чем был прежде, но он, по крайней мере, в полной мере ознакомился с набором терминов номенклатуры животного магнетизма. Он осторожно расспросил Эбби и узнал, что Элис иногда бормочет то, что старая служанка называла "заклинаниями, в то время когда становится сама не своя". Друг-специалист очень интересовался тем, что доктор Кэрролл мог рассказать ему об этом деле.
- Очевидно, это подсознательное "я" прорывается наружу, - сказал он. - Я сталкивался с несколькими подобными случаями, но только с одним, когда пациент не был загипнотизирован кем-то другим.
- Но что мне делать? - спросил Джордж. - Мне не нужны никакие подсознательные "я". Мне нужна девушка, которую я знаю.
- Ей нужно поправить здоровье, - посоветовал друг. - Ты говоришь, у нее больше нет необходимости заботиться о бабушке. Ей нужен отдых. Это единственное, что я могу посоветовать. Она ведь на самом деле не больна?
- Не знаю, как к этому относиться, - ответил Кэрролл. - Ее нельзя назвать здоровой, когда она "исчезает" так, как это случилось на днях. Говорю тебе, это было ужасно, просто ужасно!
Шли дни, Джордж снова имел сверхъестественный опыт общения с Дженни. Элис рассматривала бабушкины вещи и, когда он окликнул ее, подошла к нему с ожерельем из стразов, скользивших у нее между пальцев.
- Видишь, - обратилась она к нему в приподнятой манере, которую он слишком живо помнил, - разве оно не веселенькое? Я хотела надеть его, но я - в ее одежде, а она всегда одевается в унылые тона.
Кэрролл испытал шок и попытался прийти в себя.
- Конечно, ты одета подобающим образом, Элис, - сказал он. - Ведь прошло всего лишь полгода, как умерла твоя бабушка.
Она скорчила веселую, насмешливую гримасу.
- Не притворяйся, будто не знаешь, что я - Дженни, - произнесла она. - Я видела, ты узнал меня, как только услышал. Фи! Она вошла бы в комнату вот так.
Она бросилась к двери, развернулась и приблизилась, опустив голову и полуприкрыв глаза.
- Как поживаешь, дорогой? - приветствовала она его, так похоже изобразив голос Элис, что он невольно рассмеялся.
Дженни тоже рассмеялась и совершила пируэт, держа ожерелье над головой.
- Разве не замечательно? - воскликнула она, остановившись перед ним и слегка склонив голову. - Она и полминуты не может смотреть на что-нибудь яркое, чтобы не исчезнуть, - и тогда наступает мое время. Однако прежде чем снова уйти, в этот раз я помещу на видные места все блестящие вещи, какие только смогу найти.
У Кэрролла появилось отвратительное ощущение, как будто любимая им девушка сошла с ума прямо у него на глазах; но она одновременно была совершенно другой, так что это ощущение исчезло почти сразу же после того, как возникло. Это определенно была не та Элис, которую он знал. Он не мог говорить с ней как со своей невестой, но не мог - и как с совершенно посторонним человеком. Он был слишком обескуражен и сбит с толку, чтобы понять, как ему следует вести себя, а она стояла перед ним и улыбалась ему, словно бы полностью осознавая, что происходит в его голове.