Довезли меня до конечной, а тут и до дома рукой подать. Иду по мостику через речку Вонючку и сам горжусь собой — раз доехал, значит автобус все же не упал, не зря я надрывался… Больше ничего не помню…
Утром мне мама первой решила память освежить. Я, дескать, гад, пришел домой пьяный вдрабадан и на вопрос ее:
— Что случилось? Тебе плохо? — только и смог, что кивнуть.
Она уже за трубку схватилась, в скорую звонить, да брат тут решил ей глаза открыть:
— Мать, не позорься, он пьяный в стельку.
— А я его еще отматюкала, все не верила, пока ты ковер ручной работы не попортил… И главное, гад, не устраивало тебя в ванной блевать — все время в зал возвращался… Сволочь, знаешь, сколько я его чистила? — отвечать смысла не было — вопрос был чисто риторический, поэтому я только кивнул, но потом головой помотал — не знаю, дескать…
Сунула она мне молча ведро с мусором в руки. Подхожу к мусоропроводу, а там в углу доска от нашей лавочки стоит. И какой идиот, думаю, общественное имущество портит, да еще в подъезд, придурок, притащил…
Захожу домой, весь такой задумчивый, а тут братец забежал в квартиру, новостями поделиться. Знакомые его пожаловались, что ночью какой-то идиот гонял их по всему кварталу, размахивая доской, отодраной от лавочки. А они всего-то денег на курево попросили, кто ж знал, что парень настолько нервным окажется. И чего это Ромка решил, что я это был…
Решил я к друзьям из соседнего дома сходить, а то мать, похоже, надолго завелась.
Первым вопросом Сергея, заданным у порога, был:
— Ты чего вчера так нажрался? Мы тут с тебя угорали…
И они мне рассказали…
— Мы в подъезде решили первый четверг на неделе отметить и покурить в окно вылезли. А тут ты странный такой: мелкими перебежками от стены к стене передвигаешься, — начал Сережка. — Я еще тебя окликнуть хотел, но Мишаня мне рот зажал…
— Я увидел, что к тебе трое парней двинулись, решил посмотреть, чем закончится, а Серый все испортить мог.
— Ну и гад же ты, Миня, — не выдержал я.
— Да ты чо, мы ж выскочили бы, кабы понадобилось, но хотелось глянуть, зачем келешня к тебе подвалила…
— Ну подходят они к тебе, прикурить просят, — продолжил Серый, — а ты такой:
— Не курю, — а сам сигаретой в зубах попыхиваешь.
— Я еще и курил?! — меня вынесло, я ж вообще-то не курю, в силу некоторых обстоятельств, а тут с сигаретой в зубах — капец…
— Ну, дык, а мы о чем… Мальцы тебе:
— Поделись денежкой, а то курить хочется…
— И тут тебя будто перемкнуло: набычился, цигарку выплюнул и с криком «Минздрав предупреждает…» и прочее ласково так доску от лавочки отодрал и за ними — воспитывать, наверное, кинулся…
— Ага-ага, — Мишанька аж захлебнулся, видать столько сказать хотел, а слов подобрать не успел, поэтому Серый продолжил:
— Вы три раза вокруг квартала оббежали, пока они не решили остановиться. А ты, видать, спрятаться от них хотел, чтобы подстеречь, встал у будки трансформаторной, а дрын свой в руках держишь.
— Только мы не поняли, от кого именно ты так странно прятался, — это уже Минька, нашел таки слова, блин, — ты ж на них в упор смотрел. Ну, мальцы постояли-постояли и уйти решили, видя, что оппонент странно так завис. А ты еще минут десять в «прятки» играл, а потом с доской своей домой почапал. Ну, мы тебя не стали окликать — чего человека нервировать, да еще «вооруженного», решили потом поздороваться, когда проспишься.
Посидели мы с ребятами еще немного за «рюмкой чая», и я домой пошел отсыпаться, мать вроде остыла уже…
А лавочкину доску из подъезда я потихоньку на мусорку вынес, чтобы никто не видел…</p>