Кармен вскакивает внезапно и так порывисто, что Валентина пугается.
— На сей раз действительно звонили, не спорь, Вален, я отлично слышала.
— Хорошо, милая, не волнуйся. Это, наверно, Висенте. Сию минуту мы оставим тебя одну. Не тревожься.
Кармен спускает с кровати ноги, юбка задирается и обнажает колени, чересчур округлые и полные. Она, не нагибаясь, шарит ногами и надевает туфли. Затем приводит в порядок прическу, взбивает волосы, запуская в них пальцы обеих рук. Покончив с этим, она оттягивает свитер под мышками, сперва под левой, потом под правой. Энергично качает головой.
— Моя грудь не идет вдове, правда, Вален? — неодобрительно говорит обескураженная Кармен. — Не спорь со мной.
Из гостиной доносятся приглушенные мужские голоса. Валентина встает.
— Милая, не горюй. — Она возвращается к ночному столику, к книге, к тюбику с таблетками и флакончику с жидкостью и прибавляет: — Можешь ты мне объяснить, что это за аптека?
Кармен смущенно улыбается.
— Ты ведь знала Марио, — говорит она. — Он был очень добрый человек, но с комплексами. Если он не принимал таблеток и не совал мазь себе в нос, как я говорю, он не мог заснуть. Он был со странностями. Рассказать тебе, так ты не поверишь: однажды он встал в три часа ночи и побежал в дежурную аптеку — дальше ведь и ехать некуда.
Валентина подняла голову так резко, что ее белобрысый завиток на мгновение блеснул, как падучая звезда. Она тоже улыбается.
— Бедняга, — говорит она. — Марио был чрезвычайно оригинальным человеком.
Кармен встает и рассматривает себя в зеркало. Раза два она со злостью одергивает свитер под мышками, сперва под левой, потом под правой.
— Я похожа на чучело, — шепчет она. — Ни в черном бюстгальтере, ни в белом моя грудь не вяжется с трауром и вообще с подобными вещами.
Валентина не слушает. Она берет книгу с ночного столика и перелистывает ее.
— Библия, — говорит она. — Не говори мне, что Марио тоже читал Библию. — Она снова улыбается и громко читает: — «И ходите прямо ногами вашими, дабы хромлющее не совратилось, а лучше исправилось»[2].
Кармен глядит на нее исподлобья, опустив голову, точно присутствует при унизительном осмотре. Время от времени она машинально оттягивает черный свитер под грудью.
— Он говорил, что Библия действует на него плодотворно и успокаивающе, — она словно извиняется.
Валентина прыскает.
— Он это говорил? Какая прелесть! Плодотворно — в жизни не слышала ничего более очаровательного, Менчу, даю тебе слово. А что он подчеркивал?
Кармен заикается; она чувствует, что невольно съеживается.
— Это тоже странности, — отвечает она. — Марио постоянно перечитывал Библию, но только то, что подчеркнуто, понимаешь? Сейчас, — взгляд ее смягчается, но голос, как это ни парадоксально, становится тверже, — я возьму эту книгу и словно опять буду с ним. Это его последние часы, понимаешь?
Валентина быстро захлопывает Библию и отдает ее Кармен. Шум голосов в прихожей усиливается. Внезапно он смолкает, затем слышится деликатный стук в дверь.
— Да-да, — говорит Кармен. И бессознательно одергивает свитер под мышками.
Слышен голос Марио:
— Это Висенте.
— Я пошла, — говорит Валентина. — Пошла. — Она подходит к Кармен и обнимает ее за талию: — Скажи откровенно, милочка, ты не хочешь, чтобы я осталась с тобой?
— Откровенно говоря, Вален, я предпочитаю остаться одна. Да что тебе объяснять? Ты же меня знаешь.