XXV
Я укреплю тебя и помогу тебе[50], — да уж, дождешься от тебя помощи, кому это и знать, как не мне? — только если девочке неохота учиться, то я, со своей стороны, не могу упрекать ее, потому что надо уважать личность, Марио, каждый человек имеет право на собственное мнение, и если разобраться, то в наше время учиться в лицее — это куда трудней, чем раньше получить степень бакалавра, и так во всем, например в деньгах, — прежняя песета это все равно что пять нынешних песет; может, я и не очень в этом разбираюсь, но похоже, что все-таки разбираюсь: нынче жизнь вздорожала в двадцать раз. Сейчас требования возросли, Марио, так ты и знай, и приданое должно быть богатейшим; вот тебе семья Гарсия Касеро — ведь они самого низкого происхождения, но все порядочные люди поступают так же: держат фермы и задают балы, да еще самого лучшего тона, уж не спорь со мной; и вот послушай — даже девочки, и те туда же, взять хоть компанию Менчу: «Ученые парни нам даром не нужны, с ними скучища смертная», — и им не откажешь в здравом смысле, дорогой, ну скажи сам: какую радость, какое удовольствие может доставить им студент? — ровным счетом никакого, это уж точно: ни черта они не умеют, не умеют даже рюмку в руках держать, ясное дело — либо то, либо другое; и брось ты толковать о благородном труде, упрямец, — а ведь ты страшный упрямец, — девочка постарается — и у нее, слава богу, будет большой выбор — найти себе подходящего жениха, достаточно горя хлебнула ее мать. Посмотри-ка на Хулию: у нее было благородное занятие музыкой — и уж как она в нем преуспела! — а теперь сам знаешь: у нее не дом, а постоялый двор, и можешь говорить мне об американцах что тебе угодно, да, они студенты и все такое прочее, вид приличный у них, я согласна, все это так, но всему есть границы: полюбуйся на негров; и я уж не знаю, с чего это ты так обозлился на папу, ты был не прав, Марио, ведь в телевизионной анкете папа совершенно ясно ответил на этот вопрос, ты сам слышал, он говорил просто замечательно, так и знай, и даже представитель Министерства торговли поздравил его: «Все мы созданы богом, и расовая проблема — это проблема духовная, а не физическая», — пойми ты это, по-моему, нельзя выразить большего в столь кратких словах; Вален была в восторге, и я, конечно, тоже, но это еще не значит, что мы поселим негров в своем доме… Тебе не на что было так сердиться, Марио, решительно не на что, имей в виду, уж не будем говорить о вполне естественном отвращении, но ведь надо подумать и о том, сколько, должно быть, с негром хлопот, — ты только представь себе, чего стоит одна стирка белья; и, скажу тебе прямо, я прекрасно понимаю папу: «Или триста долларов прибавки, или я отказываюсь», — и так, конечно, сказал бы всякий, но это не меняет папиных чувств, Марио, ведь он совершенно ясно сказал по телевизору: «Все мы созданы богом», — яснее некуда, дружок ты мой милый, и даже на улице все говорили, что это блестящее выступление, вот как, и если бы эти паршивые иностранцы мыслили так же христиански, как папа, в мире не было бы расовых проблем или как там это называется. И я совершенно согласна с папой, Марио: все мы равны перед богом, он не делает различия между черными и белыми, он беспристрастно судит и тех, и других; ну так вот, черные пусть живут с черными, а белые с белыми, каждый у себя, и все в порядке, и если этот университет или как его там? — никак не запомню это название — захочет поместить у меня негра, пусть он платит мне двойную цену, так-то, ведь собаки тоже божьи твари, но кому же придет в голову держать их в доме? Надо быть рассудительным, милый, и смотреть на вещи несколько более объективно, ведь папа сказал совершенно ясно: «Все мы созданы богом», — но он имел в виду душу, речь шла о вечном спасении, понимаешь? — и нет такого божеского закона, по которому ты был бы обязан взять к себе постояльца с кожей другого цвета, этого еще не хватало! И брось ты свои намеки насчет того, что от рта до ложки длинная дорожка, все-то ты путаешь, и не было у тебя большего удовольствия, как всюду совать свой нос, а я тебе скажу: если в Мадриде нет негров, так и не надо, ведь, если разобраться, никто их туда и не звал, пусть себе учатся в своих деревушках, и не вздумай теперь сказать мне, что в Америке нет университетов, — университеты там замечательные, ты ведь слышал, что говорил Висенте. Ты не сердись, Марио, но, по-моему, дону Николасу негры посылают кокосовые орехи или что-нибудь еще, а иначе непонятно, чего ради он так их защищает, а может быть, у него дед был негром или еще кто-нибудь из родственников, но, как там ни говори, а все же негры — сам подумай над этим — сделаны из другого теста и для другой работы, ну, например, для работы на плантациях сахарного тростника и тому подобное, в лучшем случае они могут быть боксерами — словом, делать самую черную работу, и притом все до одного, уж не спорь со мной. Потому-то ты и возмутил меня, Марио, — зачем я буду скрывать? — когда написал папе письмо, что, мол, слово расходится с делом и что от рта до ложки длинная дорожка, он этого не заслужил, ты просто неблагодарный, и я знаю, что с тех пор прошло двадцать четыре года, но ведь бедный папа написал для тебя такой замечательный реферат, а иначе ты не прошел бы по конкурсу, да только для тебя все это ничего не значит, тебе все подавай на блюде, а вот неграм, видите ли, повышают плату за постой, вот ужас-то! — н