— Разве сейчас сдают деньги?
— Деньги? — сказала она. — Не знаю. Меня давно тут не было, может, кто и приходил. У нас много вкладчиков. У нас всегда было много вкладчиков. И каждый может прийти в любое время.
— Правильно, — весело сказал он. — А я болван. Я совсем забыл, что люди все должны покупать на деньги, а излишки класть в сберкассу. Об этом я еще учил в институте: «Товар — деньги — товар». А можно так: «Деньги — товар — деньги».
— Ну вот, — кивнула Оля. — И я точно так подумала утром.
— Что? — удивился он.
— Очень просто, — сказала она. — Проснулась, увидела на потолке эту мерзкую женщину и все вспомнила. Надо составить годовой отчет. Все сберкассы давно сдали, а мы нет. У нас никого не осталось, только я. Вот и вспомнила: без годового отчета никак нельзя, иначе все запутается, особенно проценты.
— Здорово! — восхищенно сказал Казанцев. — Это ты очень правильно подумала.
— Только мне тяжело, — вздохнула Оля и собрала стопочкой бумажки. — Форма такая сложная. Вот если бы я ходила на бухгалтерские курсы...
— Ты умница, — сказал он. — Ты обязательно справишься. А сейчас мы закроем твою сберкассу и пойдем в загс. У меня только один час, иначе опять из меня сделают дезертира.
Она отложила бумажки и шепнула:
— Наклонись.
Он перегнулся к ней через стол, и она провела ладошкой по его лицу, как в ту ночь, в постели, и он опять чуть не задохнулся и, поймав ее руку, прижал к своим губам.
— А разве так можно? — шепотом спросила она. — Вот так, в... загс?
Он перевел дыхание, словно всплыл из глубины, и ответил:
— Только так и можно, ведь мы еще вчера решили...
Она задумалась, она была в загсе один раз, когда девушка из их сберкассы выходила замуж; все тогда очень волновались, долго сидели на стульях в коридоре перед обитой дерматином дверью, и ей почему-то было страшно смотреть на эту дверь, будто там за ней их всех: и девушку, которая выходила замуж, и ее парня, которого она хорошо знает, потому что он живет на их улице, и ее — просто подругу— ждет человек вроде прокурора, который будет сердиться и задавать вопросы. Потом они вошли в комнату, там сидела усатая женщина, она очень спешила и действительно сердилась, выписывая свидетельство. Вспомнив это, Оля просяще посмотрела на Казанцева и сказала:
— А может, не надо?
— Надо! — непреклонно ответил он.
Она помнила, где находился этот дом с черной вывеской: «ЗАГС». Они поднялись по мраморной лестнице, на потолке трубили в фанфары облезлые ангелы. Возле двери, обитой дерматином, никого не было. Они открыли ее, в большой комнате топилась железная печурка, возле которой вместо дров лежали ножки от канцелярского стола с жестяной бляхой инвентарного номера, а за столом сидела женщина с черными усами. Оля сразу узнала ее и даже обрадовалась, словно эта женщина была ее старой знакомой.
— Из жилуправления? — сердито сказала женщина и пошевелила усами. — Давайте быстрей!.. Ну, что вы стоите? Где сводка?
— Извините, пожалуйста, — сказал Казанцев, — мы совсем не из жилуправления... Мы... — запнулся он.
Женщина потерла слезящиеся глаза и вдруг закашлялась и кашляла долго, при этом у нее все внутри скрежетало, как у двигателя, который забыли смазать, на глазах выступили крупные слезы, она их, наверное, не чувствовала, и они стекали по мягким щекам.
— Вам помочь? — вежливо спросил Казанцев.
— Не обращайте внимания, — махнула рукой женщина и постучала себя по груди. — Астма... Ну, садитесь, что же вы? Опять сегодня черт знает какая сводка, почти три с половиной тысячи. С ума можно сойти! — и вдруг закричала: — Некогда мне выписывать справки. Обращайтесь в «Похоронное дело». Там целый трест. У меня не сто рук, черт все возьми!
— Не кричите на нас, пожалуйста, — тихо сказал Казанцев и сжал Олину руку.
— Смотри какой! А может, ты сядешь на мое место работать? — продолжала она кричать. — Я на тебя посмотрю! Всем нужны справки, зачем вам справки?
— Нам не нужны справки, — сказал Казанцев. — Нам нужно пожениться.
Женщина вздрогнула, усы ее дернулись вверх, и, приоткрыв рот, она внимательно посмотрела на Казанцева.
— Пожениться? — спросила она, и опять в ее груди что-то заскрежетало, захрипело.
— Да, пожениться, — уже сердито ответил Казанцев.
Она помолчала, несколько раз сглотнув, словно переваривала это слово.
— Паспорт и солдатскую книжку! — приказала она, снова сглотнула и, неожиданно сморщив лицо, заплакала. Быстро достала носовой платок, прижала его к глазам.
— Что с вами? — испугался Казанцев.