Сообщив о существовании инструкции, регулирующей доступ к аппаратам ИВЛ (той, которую Лаура Эванс позднее использовала во время урагана «Сэнди»), власти Нью-Йорка отметили: изучение общественного мнения по этому вопросу «является важным условием обеспечения соблюдения этических норм и выработки прозрачных, понятных и справедливых принципов». Предполагалось провести опросы в фокус-группах, охватывающих «самые широкие круги общественности, включая граждан самого разного возраста, в том числе пожилых, инвалидов и представителей этнических общин». Но в итоге никаких социологических исследований проведено не было, а текст инструкции остался прежним.
Доктор Гутри Биркхед, заместитель главы департамента здравоохранения штата Нью-Йорк, в 2009 году в разговоре со мной выразил сомнения, что подобные планы могут получить общественное одобрение. «При отсутствии явной и острой необходимости – не знаю, не знаю. Как такое объяснить людям? И кто возьмется за это?»
На вопросы, заданные Биркхедом, ответили в штате Мэриленд. «Представьте себе, что все силы ада вырвались наружу, – обратилась доктор Элизабет Ли Догерти к полному залу волонтеров, собравшихся в понедельник, 13 июня 2013 года, чтобы обсудить проблему триажа. – Да-да, мы говорим именно о таком сценарии. Представьте себе: мы делаем все, что можем, но все равно не справляемся: у нас просто слишком много пациентов, и они все продолжают и продолжают поступать».
Сценарий, описанный Элизабет Ли Догерти, вполне реален в случае пандемии и очень похож на тот, с которым столкнулись врачи Мемориала в 2005 году, когда из-за наводнения больница оказалась блокированной и им пришлось решать, кого из больных эвакуировать в первую очередь. С кого начать? С самых тяжелых, поскольку их жизнь полностью зависит от работы медицинской аппаратуры? А как же те, кто имеет больше шансов справиться с болезнью? Разве их спасение – не более эффективный способ творить добро? А ведь есть еще и такие пациенты, которые, несмотря на имеющиеся заболевания, могут прожить еще очень долго. И следует ли при решении вопроса об очередности эвакуации учитывать возраст пациента? Ответить на этот вопрос непросто, поскольку все граждане имеют право пройти все фазы жизненного пути. А надо ли в экстренных ситуациях принимать во внимание социальный статус пациентов и их, так сказать, ценность для общества? И если да, то не следует ли в первую очередь спасать врачей, которые смогут вылечить еще многих больных? А как тогда быть с медсестрами? И где вообще грань, позволяющая определить, кто для общества нужнее?
А может, более справедлив тот простой принцип, который, как правило, применяется при отсутствии каких-либо чрезвычайных обстоятельств: больному, которого привезли первым, и помощь оказывается в первую очередь? Разумеется, с учетом тяжести его состояния. Или же имеет смысл принимать решение на основании жребия или лотереи, которые – правда, скорее формально – предоставляют всем больным равные шансы получить лечение? Подобные вопросы можно задать и в других непростых ситуациях – например, при нехватке медикаментов.
Догерти изложила собравшимся возможные варианты решения проблемы и предоставила им возможность их обсудить, завершив свое выступление вопросом: «Какими ценностями вы руководствуетесь?» В отличие от штата Нью-Йорк, где проблемы триажа обсуждали между собой только профессиональные медики, в Мэриленде и местные власти, и местные врачи предпочитали все же опираться на мнение населения, причем самых разных его слоев. Вот почему эта тема уже два года широко обсуждалась на всей территории штата. «Мэриленд, насколько мне известно, является первым штатом, где к этой проблеме подходят подобным образом, – сказала, обращаясь к собравшимся, Элизабет Ли Догерти. – Я имею в виду встречи и беседы, как у нас с вами сегодня. Такой подход позволяет сначала выяснить, что думают люди, а потом уже что-то решать».
Догерти, тридцатиоднолетняя врач-реаниматолог, начала задумываться о проблеме дефицита медицинских ресурсов еще в колледже, во время своей поездки в Боготу вместе с отцом, тоже врачом. Ее интерес к этой теме постоянно рос – возможно потому, что она долго проработала за границей, оказывая медицинскую помощь людям в бедных странах. Позже она возглавила службу по управлению в чрезвычайных ситуациях клиники Джона Хопкинса, специализированной больницы на 1059 коек, центра биомедицинских исследований медицинского факультета Университета Джона Хопкинса, на которые из бюджета ежегодно выделялось 6,5 миллиарда долларов. Тогда-то ее и попросили составить план действий на случай пандемии гриппа. Когда Элизабет увидела, как плохо продумана система снабжения даже в таком, ни в чем не нуждавшемся огромном медицинском учреждении, она поняла: в нем могут возникнуть те же сложности, с которыми ей приходилось сталкиваться в других, куда менее богатых, чем США, государствах.