Всю первую половину утра на радиостанцию звонили люди, рассказывавшие о еще более зловещих вещах. По их словам, на многих улицах продолжала стоять вода. Один из местных жителей был очень удивлен этому, поскольку ему показалось, что он слышит, как работают насосы городской дренажной системы. «Я хочу кое о чем спросить, – сказал он в беседе с радиоведущим. – Если вы живете всего в квартале от дренажной станции и она действует, то почему тогда в моем доме полно воды?» У ведущего не нашлось ответа на этот вопрос.
«Мы очень напуганы», – спокойным голосом сообщил ведущему другой радиослушатель, Фредди, и описал свою ситуацию. Выяснилось, что он сидит на чердаке своего дома в районе Джентильи, неподалеку от озера Пончартрейн, и вода там поднялась на девять футов. Район, о котором шла речь, очень сильно пострадал от наводнения в 1927 году и находился всего в нескольких милях к северо-востоку от Мемориала. Вместе с Фредди на чердаке находились еще четыре человека, в том числе ребенок. Они проделали дыру в крыше и через нее с помощью свечей, фонаря и сигнальных огней в течение четырех часов пытались привлечь внимание пилота какого-нибудь вертолета, но безуспешно.
«А вода продолжает подниматься?» – поинтересовался у Фредди радиоведущий.
«Да, да, она неуклонно поднимается».
«Вода поднимается?» – удивилась одна из медсестер реанимационного отделения Мемориала.
Ее удивление было понятно: с улиц, примыкающих к Мемориалу, вода ушла. Все, кто ночью, взяв небольшой перерыв, выходил из здания, точно знали, что вокруг спокойно. Так что поступившие новости казались противоречащими очевидному, но все же вызывали тревогу. Однако у медиков было слишком много работы, чтобы долго раздумывать над этим противоречием.
Взошло солнце. Вблизи Мемориала улицы по-прежнему оставались сухими. Небо за окнами было голубым. В семь утра, после того как пациентку с ножевым ранением устроили в палате, Карен Уинн спустилась на четвертый этаж, туда, куда перебазировался оперативный штаб, чтобы принять участие в первом в этот день совещании. Оно проходило в большом прямоугольном помещении, на двери которого висела табличка с надписью: «ЦЕНТР ПОДГОТОВКИ МЕДСЕСТЕР». Там на белых пластмассовых столах стояли компьютеры, которые обычно использовались для обучения сестринского персонала. Компьютеры были подключены к Интернету и работали через красные розетки, то есть находились на автономном электропитании, независимом от главного генератора.
Все здесь говорило о том, что в помещение въехали второпях и скоро его снова покинут. Выходящие во двор окна, выложенные по периметру красно-коричневым декоративным кирпичом и занавешенные розовыми портьерами из плиссированной ткани, создавали ощущение уюта. Но оно тут же исчезало при виде явно несочетающихся по цвету обивки диванов, громоздких коричневых шкафов и встроенной раковины. Финансовый директор больницы Кертис Дош принес телевизор с портативной V-образной антенной, установил его на низком столике и подключил к одной из красных розеток. Члены медперсонала то и дело склонялись к нему или приседали перед ним, чтобы посмотреть на экран, но там практически все время не было ничего, кроме белых светящихся линий помех.
В комнату, где расположился штаб, вбежала Сьюзан Малдерик, уже долгое время являвшаяся руководителем Карен Уинн. Уинн доверяла Малдерик, которая приняла ее на работу еще в 1980-е годы, когда Карен только начинала свою карьеру в медицине, а затем повысила, причем в тот момент, когда Уинн была беременна и лежала на сохранении. В то время как большинство сотрудников медперсонала видели в Сьюзан Малдерик только профессионала с жестким характером, Карен Уинн знала, что в душе она была очень мягким, добрым человеком – из тех, кого иногда в шутку называют «белыми и пушистыми». Сьюзан всегда умела четко поставить задачу и предоставляла Карен всю необходимую свободу и поддержку для ее выполнения. Словом, Карен Уинн просто обожала Сьюзан Малдерик и восхищалась ее умом и находчивостью.
Команда медиков приняла решение о переходе с «режима боевых действий» на «режим выживания», предполагавший экономию всех ресурсов и ориентированный в первую очередь на то, чтобы как можно дольше продержаться без помощи извне. Эта перемена, о которой медперсонал договорился неофициально, стала следствием новостей, полученных за несколько минут до совещания. Один шофер «Скорой помощи» собственными глазами видел, как в Новом Орлеане прорвало дренажный канал, и рассказал об этом диспетчерам. Это означало, что потоки воды могли распространиться в направлении Мемориала. Медики, валившиеся с ног от усталости, начали понимать, что, вместо того чтобы передать пациентов возвращающейся смене «Б» и пойти домой, им, вероятно, придется еще на некоторое время остаться в больнице.