— Понятно, — неопределенно произнесла я. — А Элисон этого хочет?
— Конечно. Она сказала, что я — любовь всей ее жизни.
— Что ж… чудесно. Замечательно. Но… вы давно вместе?
— Пятьдесят четыре дня.
— Понятно, — повторила я, а про себя подумала: «О боже, он дни считает, а может, даже часы».
— Первая любовь всегда… это так удивительно, — сказала я. — Даже не верится. И я, конечно, не хочу вмешиваться в твои планы…
Господи, ну что за банальности я несу?
— …в общем… я лишь хочу сказать, что это чудесно! Просто не торопись.
— Я люблю ее, мама… и она меня любит.
— Ну…
Мне столько всего хотелось ему сказать… и столько всего, я понимала, я не могла ему сказать. Разве что:
— Я так рада за тебя.
Однажды мы встретились с Элисон. Бен нервничал, Дэн пытался выяснить, большой ли участок побережья в Кейп-Элизабет принадлежит ее родителям, а Элисон вертела головой, разглядывая наше скромное жилище, и улыбалась сама себе. Я же тем временем старалась разрядить атмосферу, и, как и все, я понимала, что это абсолютно невозможно. Мне не нравилось, что Элисон демонстративно афиширует свои близкие отношения с Беном, поглаживает его по ноге — один раз прямо на глазах у нас с Дэном, — шепчет ему что-то на ухо (она воображала себя готом, но вела себя как подросток), играя на его чувствах. Ну, хорошо, наверно, это во мне говорил материнский инстинкт/подозрительность. Но больше всего меня беспокоило то, что Бен был без ума от своего состояния влюбленности. Как объяснить ему, что порой мы проецируем на других желания своего сердца. В результате вообще по-настоящему не видим их.
После ужина Дэн сказал мне:
— Она бросит его, как горячую картошку, как только утратит к нему интерес.
— Может, поговорил бы с ним о…
— О чем? Мальчишка сроду ко мне не прислушивался. Он считает меня консерватором, республиканцем…
— Просто поговори с ним, Дэн. Ему очень нужна твоя поддержка.
Надо отдать должное моему мужу: когда Бен в следующий раз приехал домой на выходные из колледжа, они несколько часов после обеда вместе убирали листья в саду и беседовали. После Бен сказал, что отцу вроде бы интересно, что он чувствует к Элисон и насколько серьезны его чувства. «И он не читал мне наставлений». Потом, всего полтора месяца спустя, рано утром мне позвонили из университета. Один из охранников кампуса нашел Бена среди ночи под деревом возле общежития, и тот даже не замечал, что стоит под дождем, льющим уже несколько часов. Бена привели в университетскую больницу. Он сильно простудился (слава богу, это был только сентябрь). В следующие несколько дней простуда едва не перешла в воспаление легких. Но особенно тревожило то, что Бен отказывался разговаривать с кем-либо, не хотел объяснить, как и почему он оказался под деревом, где проторчал несколько часов под проливным дождем.
Мы с Дэном помчались в Фармингтон. Когда мы вошли в палату, где лежал наш сын, Бен, увидев нас, отвернулся, спрятал голову под подушку, отказываясь общаться с нами, несмотря на все усилия дежурной медсестры, всячески пытавшейся привлечь его внимание к тому, что в комнате находятся его родители. Я старалась сдерживать свои эмоции, но Дэн был вынужден покинуть палату — очень уж сильно он переживал за сына. Я нашла его на улице. Он курил одну из трех сигарет, которые он до сих выкуривает за день. В глазах его стояли слезы, ибо он был расстроен психическим состоянием Бена. Я обняла мужа. Он на мгновение уткнулся головой мне в плечо, но потом тут же стряхнул с себя мои руки, видимо стыдясь собственной слабости: за двадцать лет нашего супружества я крайне редко видела, чтобы Дэн давал волю чувствам. Вытирая глаза, он глубоко затянулся сигаретой и сказал:
— Убил бы эту богатенькую стерву.
Я в ответ лишь произнесла:
— Все будет хорошо, он справится.
Позже в тот день мы встретились с университетским психологом. Это была крупная, внушительная женщина по имени Клэр Аллен. Психолог стала расспрашивать про Бена, про нас самих, и казалось, она уже очень много знала о жизни нашего сына.
— Полагаю, вам известно, что несколько дней назад девушка Бена ушла к другому. — Краем глаза я заметила, что лицо Дэна побелело от гнева. — По-видимому, этот товарищ — важная фигура в Портлендском музее искусств, и он значительно старше ее по возрасту.
— Так это все из-за того, что его бросила девушка? — уточнил Дэн.
Доктор Аллен смерила его абсолютно бесстрастным взглядом и ответила: