Гермиона высматривала Драко перед завтраком, во время обеда и после ужина. Его не было на совместных занятиях, не пришёл на тренировку, не дождался её с библиотеки. Девичье сердце колотилось, руки дрожали, а дыхание было сбивчивым и неровным. Гриффиндорка оттягивала момент возвращения в гостиную, и даже теперь, стоя у дверей, не решалась зайти, потому что всё ждала родного прикосновения к своим плечам.
Малфой не ответил на письмо, не прислал ответный патронус, а Снейп снял у Гриффиндора пять очков, когда она решилась подойти к нему и спросить, где мистер Малфой. Это был худший её день рождения, о котором хотелось уже забыть, как о страшном сне. Ещё вчера вечером она ждала этого дня, а Драко гладил её волосы и говорил о том, что постарается сделать этот день лучшим в её жизни.
Девушка потопталась у Портрета Полной Дамы, но так и не решилась зайти, и только когда нога занемела, она рванула в обратную сторону. Волосы развевались, пока Гермиона бежала к подземельям. Сейчас было не то время, когда можно было просто закрыть глаза на отсутствие Малфоя. Гриффиндорка прекрасно знала о тесной связи платинового семейства и Того-Кого-Нельзя-Называть. Она пыталась себя успокоить, но рой беспокойных мыслей уже больно жалил её рассудок.
Отдалённые голоса и знакомый смех заставил сменить бег на спокойный шаг, чтобы отдышаться до того, как она увидит Блейза.
— Привет, — Гермиона криво улыбнулась, пряча глаза от старосты Слизерина.
— Привет, — Забини добродушно улыбнулся ей. — Что-то случилось?
— Ты Драко не видел? — девушка посмотрела на Теодора Нотта, которого она явно прервала своим появлением. — Я просто… Его не было на занятиях.
— С днём рождения, Грейнджер, — внезапно выдал брюнет, опережая ответ Блейза.
— Спасибо, Теодор, — она прикусила губу.
— Нет, Гермиона, — Забини с долей осуждения посмотрел на своего товарища. — Он… Нет. Я не знаю.
— Он с Пэнс в Бордо, — Нотт самодовольно улыбнулся. — Но они должны вот-вот вернуться.
Девушка сглотнула и странно улыбнулась, будто бы кому-то было дело до её реакции. Она заметила боковым зрением, как Забини пихнул Нотта в бок. В приглушённом свете свечей сверкнули карамельные глаза, что наполнись слезами, и Грейнджер постаралась, как можно быстрее, скрыться в заброшенных коридорах Хогвартса. Ей не хотелось возвращаться в факультетскую гостиную, не хотелось в таком виде говорить с друзьями или в очередной раз отнекиваться от Гарри, говоря, что Малфой никак не причастен к её слезам.
Время отбоя давно наступило, но Гермиона так и не вернулась к себе. Она забрела в старый кабинет Чар, что находился на третьем этаже. Руки закрыли лицо, пока из уст срывались тихие всхлипывания. В который раз Грейнджер уже пряталась тут, утоляя свою потребность в слезах и выбросе не самых приятных эмоций, подаренные ей тем человеком, который когда-то смог показать ей новые оттенки абсолютного счастья.
— Так и знал, что ты здесь, — Малфой стоял в дверном проёме, смотря на свою девушку сверху-вниз. — Ты снова плачешь?
— Где ты был? — Гермиона не подняла голову, зацепившись взглядом за струйку лунного света, что проникала через маленькое окно. — Мне казалось, что мы должны были провести этот день вместе.
— Я был занят, — он подошёл к ней и коснулся её подбородка. — Ты должна смотреть на меня, когда говоришь со мной.
— Ты тоже мне много чего должен, — она отпрянула от него. — Не смей со мной говорить в подобном тоне, Драко.
— Я тебе ничего не должен, Гермиона, — парень силой развернул к себе её лицо. — Ещё раз ты отвернёшься, и я за себя не ручаюсь.
Его голос был тихим, но угрожающим. Она до сих пор не понимала, когда её любящий и нежный Драко превратился во властную и холодную тень прежнего себя. Гермиона смотрела в его серые глаза, и впервые задумалась о том, что она смогла бы быть счастлива без него — Малфой больше не был её тихой гаванью.
— Даже не думай, Грейнджер, — он наклонился к ней ближе, а она почувствовала нотки огневиски. — Ты никогда от меня не уйдёшь. Ты никогда не будешь принадлежать кому-то ещё. Ты моя.
— Я не вещь, Малфой!
— Ты уйдёшь только тогда, когда я тебе позволю, — он отпустил её подбородок и вышел из кабинета, оставив её плакать на полу до самого рассвета.
Это был первый день, когда она начала бежать в обратную сторону, разрывая крепкие серебристые нити, что связывали их.
***День второй. 25 декабря, 1995 год.
В её двери снова постучались. Это, наверное, опять была Джинни, которая весь день пыталась вытащить свою подругу из комнаты. Гермиона пропустила завтрак и обед, проигнорировала сборы старост, а теперь игнорировала подготовку к Святочному балу. Ей не хотелось видеть своё платье, не хотелось делать себе причёску, но больше всего ей не хотелось видеть Малфоя. С каждым днём их отношения ухудшались, и с каждым днём Гермиона всё больше познавала силу страха, что вселял в неё её молодой человек.
Мысли прервал очередной громкий стук. Гриффиндорка собиралась встать, чтобы сказать Джинни о том, что она никуда не идёт, как дверь с грохотом открылась, а в комнате показался Драко. Точно с таким же грохотом двери и закрылись, скрывая эту пару от любопытных взглядов остальных гриффиндорцев. Гермиона поджала под себя ноги и опустила голову, словно ничего не случилось, а перед ней не стоял разгневанный Малфой. Она уже привыкла к такому настроению своего парня — казалось, что с ней он другим и не бывал. Теперь Драко был мил со всеми, кроме Гермионы.
— Что за представление ты устроила? — парень схватил её за руку. — Какого дементора тебя не было в Большом Зале?
— Я плохо себя чувствую, — прошептала Гермиона.
— Почему ты ещё не собрана? Бал начинается через час, а ты всё ещё в своей пижаме?
— Я плохо себя чувствую, — как заведённая повторила девушка. — Я не иду на бал…
— Ты идёшь на бал, — рявкнул Драко. — Собирайся сейчас же, а я подожду здесь.
— Я плохо себя…
— Не зли меня, Грейнджер, — он притянул её к себе за запястье. — В твоих интересах побыстрее одеться и нацепить на свою мордашку очаровательную улыбку.
Сколько же гнева, ярости и ненависти в его глазах. Гермиона нервно сглотнула, снова почувствовав больной укол в самое сердце — Малфой опять открыл новый уровень боли и страха. Ей было непонятно, зачем он держит её при себе, раз настолько сильно ненавидел её, что был готов в любой момент сорваться.
— Отпусти, — прошептала девушка. — Мне больно…
— Собирайся, — Драко отпустил её руку.
— Я не о руке говорила, — она опустила глаза. — Отпусти меня. Ты же не любишь меня — я больше никто для тебя. Ты делаешь мне больно.
— Ты уйдёшь только тогда, когда я тебе позволю, — Малфой повторил ту же фразу. — Смелее, Грейнджер. Не бойся этой тьмы. Когда-то тебе придётся с ней бороться.
Это был второй день, когда она смотрела в спину своего парня, но чувствовала не то, как разрываются нити между ними, а то, как на её шее затягивается крепкий узел.