— Смелее, Грейнджер. Не бойся этой тьмы.
Она хотела что-то ответить ему, но веки закрылись, а тело уплывало подальше от реальности. Боль постепенно отступала, пока в голове перемешивались голоса Забини и Малфоя.
— Ты что совсем? — возмутился Блейз. — Ты мог что-то безобиднее выбрать?
— Она должна меня ненавидеть, Забини. Должна, потому что я должен быть уверен в том, что она уйдет тогда, когда я её об этом попрошу. Я не хочу, чтобы она колебалась в своём решении.
Возможно, что ей этот разговор причудился в приступе боли. Возможно, что они говорили совершенно не о ней. Она не могла знать этого, потому что всё, что она запомнила наверняка — это то, что это был четвёртый день, когда ей снова стало страшно. Новый вид страха, в перемешку с ненавистью.
***День пятый. 30 июня, 1997 год.
Прежде она не видела такого страха в глазах лучшего друга. Он пронёсся мимо, а Гермиона даже не была уверена в том, что он заметил её. Что-то изменилось, и это «что-то» происходило на Астрономической башне. Пока Гарри мчался прочь оттуда, то она направлялась туда. Грудь ходила ходуном, а палочка не дрожала в руке. Грейнджер успела несколько раз упасть и счесать себе колени, пока добежала сюда. Но она опоздала.
Всё, что она увидела — это мёртвое тело Альбуса Дамблдора и самодовольного Драко Малфоя, который стоял с палочкой в руке. Гермиона показалась на башне, а на её глазах были слёзы. И дело было совсем не в смерти директора. Нет. Просто вместе с ним для неё окончательно и умер Драко, которого она любила. Его серые глаза навсегда стали для неё пустыми, кожа бледной, а сердце ледяным. Это был монстр — это была тьма, которую он прежде велел ей не бояться.
— Орбис! — вскрикнула гриффиндорка, но парень легко уклонился. У неё совершенно не было опыта в дуэлях. Особенно против того, кому так долго принадлежало её сердце. — Экспульсо! Баубиллиус!
Гермиона сеяла заклинаниями, но всё было мимо. И кто знает, что помогало Драко: или неопытность девушки, или её чувства, что слились воедино и теперь крушили стены внутри неё. За спиной Малфоя показались прибывшие Пожиратели, которые уже вовсю громили окрестности школы. Гриффиндорка узнала Беллатрису Лестрейндж и Антонина Долохова, о которых в последнее время стало слишком много статей в прессе.
— Брось, Грейнджер, — Малфой рассмеялся. — Левикорпус!
Она оказалась подвешенной в воздухе верх ногами, пока парень подходил всё ближе. Теперь весь гнев внутри неё сменился отчаянием. Были ещё безысходность, боль, чувство жалости к себе. Гермиона смотрела на своего противника, которому хватило одного заклинания, чтобы победить. Потому что он руководствовался головой, а не сердцем.
— Давай! Убей меня! Позволь мне полететь вниз вслед за Дамблдором!
— Ты смелая, Грейнджер, — Малфой легко коснулся её лица. — Всегда была смелой. Ты не боишься тьмы.
— Прекрати трепаться, — огрызнулась девушка. — Или тебе нравится оттягивать момент триумфа? Чего тебе не хватает? Возможно, моих признаний, что я любила тебя? Что я была готова на всё ради тебя, а ты просто прошёлся по моим чувствам? Так это в прошлом, Малфой. Твои прикосновения — больше не моя слабость.
Это был пятый день. Пятый день, когда она познала новые оттенки чувств к этому человеку. Это был тот день, когда она всецело была заражена ненавистью к нему, когда он превратился из её слабости в её врага.
— Сейчас я ослаблю заклинание, а ты меня ранишь, — он оторвал свою руку от её лица. — Ранишь так же сильно и глубоко, как я тебя. Любым тебе известным заклинанием, чтобы я взвыл от боли. И уйдёшь. Я говорил тебе о том, что ты уйдёшь только тогда, когда я тебе это позволю.
Гермиона не успела переварить все его слова, когда рухнула на пол, а Малфой всучил ей в руки палочку что выпала у неё, когда он подвесил её в воздухе.
— Смелее, Грейнджер. Не бойся тьмы.
— Сектумсемпра! — её голос был таким холодным, переполненный ненавистью и злобой.
Драко отлетел в сторону, покрываясь сотней глубоких порезов. Гермиона посмотрела на него в последний раз, а его глаза были вновь серыми — такими, как в тот самый день, когда он признался ей в чувствах.
— Уходи, — прохрипел Малфой, давясь кровью. — Быстрее…
***
И вот, они встретились спустя столько лет. Совершенно другие, с другими оттенками чувств, с другими ранами, но всё с теми же воспоминаниями. Гермиона так и стояла в нескольких шагах от него, не решаясь сделать шаг назад. Она будто бы застряла между прошлым и настоящим, потому что не знала, какие воспоминания берут в ней верх: те, которые заставили её возненавидеть этого человека или те, которые были до этого.
— Тут мрачно, как в аду, — прошептала девушка, даже не особо осознавая к чему были сказаны эти слова. — Ты знаешь, где мы?
— А ты знаешь как там? — Малфой снова опустился на пол.
— Последние несколько лет я там живу, — Гермиона села рядом так близко, что чувствовала тепло, исходящее от Драко.
— Мы в Италии. Это поместье Забини.
— Блейз? Он тут?
— Нет, — он опустил голову. — Всех, кто когда-то помогал мне — убили.
— Разве Волан-де-Морт не лелеет своих приспешников? — Грейнджер горько усмехнулась, понимая всю абсурдность этого разговора.
— Знаешь, почему они тебя не убили до сих пор?
— Им это доставляет какое-то животное удовольствие — пытать меня.
— Нет, ты — моё наказание, Грейнджер. Ты всё ещё жива, потому что ты — моя слабость.
Гермиона прищурила глаза и повернулась к Малфою, который по-прежнему сидел с опущенной головой. На миг ей показалось, что это чистой воды издевательство, но нет. Она впервые за много лет увидела не просто Драко, а увидела наконец-то в нём того парня, которого так отчаянно пыталась отыскать под маской монстра в стенах школы.
— Мог придумать что-то более правдоподобное, Малфой, — у неё не было сил на споры с ним, ей это давно было неинтересно. — Не весь мир крутится вокруг тебя.
— Не весь, но вот наказания у Волан-де-Морта — это отдельный вид искусства.
— И за что он наказывает тебя?
— За то, что не смог от тебя отказаться. Тебе понадобилось пять дней, Грейнджер, а мне не хватило бы и всех жизней.
— Я не…
— Мне тоже пришлось пережить пять дней, которые ломали меня, но разве можно сломать разбитого?
***День первый. 9 сентября, 1995 год. Малфой-Мэнор.
Он чувствовал, как закипала кровь в его жилах, а сердце рвалось из груди. Вся мебель в комнате превратилась в груду обломков и мусора. На руках чувствовались оковы, что с каждой секундой становились тяжелее. Малфой подошёл к окну, когда дверь его спальни открылась и в комнате показалась Нарцисса.
— Милый, что с тобой? — женщина подошла к нему вплотную, положив руку на плечо. — Расскажи мне.
— Всё нормально, — огрызнулся Драко. — Я в порядке.
— Это из-за мисс Грейнджер? — тихо спросила Нарцисса, тем самым разжигая в сыне ещё больший пожар.