Остальное — это мытарство с работой; это медленная, настойчивая обработка; это вербовка человека, загнанного судьбой в угол; это разведшкола. Все это Ньюмен действительно знал и притом куда детальнее чем все предыдущее.
Да, человек оказался интересным и с характером. Ньюмен вдруг подумал, что этот бывший корветтенкапитан принесет ему удачу. Ньюмен знал за собой эту слабость — смесь суеверия и импульсивности, иногда просыпавшихся в нем, относил их за счет своих немецких предков, стыдился этого свойства своей души и при всем при том никогда не поступал вопреки своему внутреннему голосу. «Удача придет с этим человеком», — твердил сейчас внутренний голос Ньюмена. «Почему такая уверенность?» — спрашивал Ньюмен себя. «Не знаю», — отвечал он сам себе. — «Не знаю». И чтобы не погасить этой внезапно возникшей веры, не задушить ее в самом себе, майор Ньюмен выложил на стол несколько крупных банкнот с черной буквой «Б» в углу, свернул разговор на веселую и чисто товарищескую болтовню о недельном отдыхе, о ресторане и об осторожности в выборе временной подружки и тут же отпустил немца. Удача — как она нужна была майору Ньюмену и как легко ее спугнуть!
Ньюмен присматривался к Лансдорфу ровно неделю, и всю эту неделю в нем крепло первоначальное убеждение, что с этим человеком ему повезет. Да, это невесть откуда взявшееся убеждение не проходило, и сегодня с утра Ньюмен решил, что немца пора отправлять в русскую зону. Отправлять без задания, просто в ознакомительный маршрут. Пусть посмотрит город, округу, пусть заведет знакомства, навестит родню...
По пути на эту последнюю перед отправкой встречу с Лансдорфом майор Ньюмен купил вечерний выпуск «Тагесшпигеля» и сейчас, ожидая немца, просмотрел газету.
Вся первая полоса была заполнена сообщениями о том, как сегодня днем «красные когорты ринулись на штурм Западного Берлина» и как «героически действовала западная полиция, отражая этот бешеный натиск». Были и фотоснимки побоища. Глядя на них, Ньюмен думал о жене и дочери; все же зря их отправил, что там ни говори. Уж он-то знал, как все произошло: никакого штурма не было. Просто Сенат Западного Берлина пригласил молодежь, прибывшую на слет из Восточной Германии, посетить эту часть города, чтобы убедиться, как отлично налажена в нем жизнь. И молодежь пошла, но не поодиночке, как предполагалось, а стройными колоннами, с оркестрами, с песнями... Тут-то и пришлось бросить против них полицию. Словом, неприятная история: пригласили гостей и избили их в своем доме.
Лансдорф явился ровно в семь, как и было назначено.
Глядя на его стройную, подтянутую фигуру, Ньюмен вдруг с сожалением подумал, что сам он, несмотря на свой ежедневный теннис, начал подозрительно полнеть.
— Итак, господин Лансдорф — пора?
— Я готов.
— Никакого задания не будет. Просто осмотритесь в Шварценфельзе, что и как. Обратите внимание на Рудельсдорф — от города до деревни идет автобус. Там русские казармы...
Сколько раз он уже инструктировал таких вот агентов, то бишь «доверенных лиц», их теперь так называли. Сколько раз они уходили от него, уверенные в себе, в своей неуловимости... И сколько из них не возвращалось из первой же поездки! Разумеется, бывшему корветтенкапитану знать ни о чем подобном не полагалось, пусть себе едет, как те, до него, уверенным и спокойным...
— Навестите вашу тетушку, я разрешаю. Выехать надо будет завтра-послезавтра. Все деньги с собой не берите, лучше отправить их из Восточного Берлина на свое имя в Шварценфельз, до востребования. А то в поездах бывает контроль, и большая сумма вызовет подозрение... Вернетесь, — потолкуем, что делать дальше...
Уже попрощавшись, уже пожав теплую, мягкую ладонь американца, Лансдорф неожиданно ткнул пальцем в газету, оставленную Ньюменом на столе: