— Так точно, шеф, я все понимаю. Я рассказал все совершенно откровенно.
Роман Иванович, хорошо понимавший по-немецки, но предпочитавший не говорить из-за своего, как он называл, урало-вологодского акцента, прерывает излияния Лансдорфа:
— Откровенно все рассказали или только играете в откровенность?
Брови Лансдорфа взлетают вверх, всем своим видом Лансдорф выражает крайнее недоумение:
— Я вас не понимаю! Господин обер-лейтенант, наверное, может засвидетельствовать...
— Нет, не может. Он знает о вас не больше того, что вы ему рассказали. Итак, повторим суть комбинации.
— Извольте: русский майор и госпожа Дитмар любят друг друга и не хотят расставаться. В условиях Восточной зоны или России они не могут устроить совместную жизнь. Надо помочь им обрести счастье на Западе. Уточняю — все это не мои постулаты, я цитирую майора Мэтьюза Ньюмена.
— С каких пор американская армейская контрразведка Си-Ай-Си превратилась в брачную контору?
Лансдорф-Лоренц легкой усмешкой отдает дань юмору Романа Ивановича:
— Разумеется, господин Ньюмен рассчитывал нажить кое-какой капитал: уход на Запад русского майора и госпожи Дитмар, учитывая то уважение, которым они пользовались в Шварценфельзе, можно было неплохо обыграть....
— Допустим. Каким образом мистер Ньюмен узнал о существовании майора Хлынова и госпожи Дитмар?
Лансдорф-Лоренц запинается всего лишь на секунду, чтобы бросить взгляд в мою сторону:
— Господин обер-лейтеиант как-то сказал, что в России есть поговорка: если снял голову, то нечего жалеть о волосах. Я понимаю, что голову свою давно потерял. Выходит, мелочи роли не играют...
— Следовательно, от вас? Я правильно уразумел?
— Да, от меня.
— А вы сами как узнали?
— Был в Шварценфельзе, у своей тетушки. Видел, как господин майор и госпожа Дитмар входили в подъезд. Проявил любопытство и установил.
— Допустим. Вступили ли вы в контакт с госпожой Дитмар?
— Нет. У меня лично с ней не было контакта.
— Вы хотите сказать — контакт был у кого-то другого?
— Я знаю, что госпожу Дитмар приглашали в Западный Берлин, к мистеру Ньюмену.
Роман Иванович кивает и оборачивается к Дитмар — удивительная эта женщина во все глаза смотрит на Романа Ивановича и Лансдорфа, словно изумляясь, как можно так вежливо разговаривать со шпионом.
— Госпожа Дитмар, вы действительно были в Западном Берлине?
— Да, да, только я понятия не имела, что со мной говорит мистер Ньюмен из этой... из Си-Ай-Си. Он представился как немец — господин Нойман, и он говорил о благотворительной организации, о «Группе борьбы против бесчеловечности».
— Мотивы поездки?
— Приглашение получить деньги — перевод погибшего мужа, около тысячи трехсот марок.
Роман Иванович снова кивает и оборачивается к Лансдорфу.
— Сколько времени прошло между вашим сообщением Ньюмену о госпоже Дитмар и ее вызовом в Берлин?
— Два с лишним месяца.
— Почему понадобилось столько ждать?
— Мистер Ньюмен искал в архивах ОКХ карточку павшего супруга госпожи Дитмар: без образца его почерка невозможно было изготовить бланк перевода...
— Ах, негодяи! — Карин Дитмар не выдерживает. Она встает, стискивает кулачки и делает шаг к Лансдорфу. — Ах, негодяи! — Прекрасное лицо ее гневно.
Роман Иванович предостерегающе поднимает руку:
— Фрау Дитмар, руэ, битте![19]
Эта немецкая фраза мгновенно отрезвляет женщину — она опускает руки, кивает:
— Извините. Я никогда, никогда не предполагала... Какая низость!
Роман Иванович снова переходит на русский язык:
— Госпожа Дитмар, куда вы дели эти деньги?
— Я их вернула господину Нойману — отправила переводом на прошлой неделе.
— И квитанция есть?
— Да, пожалуйста. — Она снимает со спинки стула сумочку, достает бумажку и протягивает Саше Бельц — он сидит к ней ближе всех. Саша с сознанием важности момента осматривает бумажку и подтверждает — да, квитанция. Деньги отправлены в Западный Берлин, Нойману.
Роман Иванович кладет квитанцию перед собой.
— Почему вы, госпожа Дитмар, решили вернуть эти деньги?
— Мне посоветовал Алексей Петрович. Майор Хлынов.