Возможно, они не ошибались. В конце концов гарнитуру Буля предстояло украсить собой новый дом адмирала, а Одесса для этого совсем не годилась.
Но тут произошли события, которых никто не мог предусмотреть.
Один из главных руководителей заговора против Павла, адмирал де Рибас, вдруг превращается чуть ли не в любимца монарха. Царь делает его исполняющим обязанности морского министра, осыпает милостями, наградами.
Все это, естественно, настораживает остальных заговорщиков. А что, если хитрый неаполитанец воспользуется представившейся ему возможностью стать одним из первых людей в государстве и выдаст царю всех заговорщиков?
И, как говорили, было решено немедленно убрать адмирала. Ходили слухи, что де Рибасу якобы подсунули вместо лекарства яд, от которого он благополучно и скончался. А другой руководитель заговора, Пален, все время находился при умирающем, чтобы не дать ему возможности проговориться даже на исповеди. Так это было или не так, можно лишь гадать. Но бесспорно одно: основатель Одессы скончался, так и не успев купить приглянувшийся ему мебельный гарнитур, а среди оплакивающих его кончину, быть может, самыми искренними были бывший дворецкий князя Потемкина Таврического Феоктист Феоктистович Голошубов и доблестный французский дворянин эмигрант де Беркес, который превыше всего в жизни ценил свою незапятнанную честь, ежели она, разумеется, давала ему кое-какой доход…
— Таким образом, — продолжал свой рассказ Василий Петрович, — первая попытка превратить мастерство и вдохновение неизвестного русского мастера в звонкую монету закончилась неудачей. Это, понятно, огорчило компаньонов, но отнюдь не обескуражило. Если мебельный гарнитур очаровал де Рибаса, то он точно так же сможет привлечь кого-либо другого из сильных мира сего.
Почему бы ему не приглянуться, например, Платону Зубову, Панину, Растопчину, Лопухину или Куракину?
И тут, когда перебирались возможные покупатели, один из приятелей де Беркеса рассказал ему пикантную историю о том, как генералиссимус Суворов встретил посланца царя графа Кутайсова. «Прошка, ступай сюда, мерзавец! — якобы позвал генералиссимус при виде Кутайсова своего верного слугу. И когда Прохор вбежал в комнату, показал ему пальцем на любимца царя. — Видишь этого господина? Граф, весь в орденах. А ведь был таким же холопом, как и ты, бороды брил. А вон куда залетел! А все потому, что турка, не тебе чета, не пьяница. Возьми с него пример, глядишь, в князья да в генералы выйдешь!»
«Вот кто должен купить мебель, — решил де Беркес. — И купит, хотя бы для того, чтоб про его брадобрейство забыли».
Услышав фамилию графа Кутайсова, Феоктист Феоктистович побелел: уж слишком близко Кутайсов к царю стоял. Не случилось бы чего. Деньги деньгами, а своя голова всех денег дороже. Но француз успокаивающе похлопал его по плечу. Он ни минуты не сомневался в удаче. И надо сказать, что у него были для этого некоторые основания.
Уже через неделю близнец булевского гарнитура «Прекрасная маркиза», или «Золотые стрелы Амура», был перевезен к графу Кутайсову, а компаньоны начали делить полученные ими от Кутайсова деньги.
Присутствовать при этом дележе нам, я думаю, совсем не обязательно. Ведь нас интересует лишь дальнейшая судьба гарнитура и мастера, создавшего этот шедевр мебельного искусства. Поэтому проявим скромность, зажмурим глаза и на время забудем про Феоктиста Феоктистовича и де Беркеса. Пусть они без помех занимаются своим делом, которое доставляет им столько удовольствий. Мы же уделим немного внимания Кутайсову.
Надо думать, граф-брадобрей был доволен состоявшейся сделкой. Ему нравилась приобретенная мебель и льстил восторг, который эта мебель вызывала у посетителей.
Но счастье, как известно, не вечно, и купленный Кутайсовым гарнитур не так уж долго простоял в его доме.
В ночь с 11 на 12 марта 1801 года император Павел I был убит.
Смерть благодетеля была для Кутайсова большим ударом. Графа тотчас же отстранили от государственной деятельности. Но Кутайсова не лишили обширных поместий, полученных им от покойного императора, не сослали, не отправили за границу, а сыновьям его была обеспечена блестящая карьера.
Правда, теперь в графе никто не заискивал. Так получалось, что сам граф постоянно нуждался в чьем-либо покровительстве, и чаще всего в покровительстве человека с курносым носом и свинцовыми глазами, который приобрел вес в царствование Павла, но стал всемогущим при Александре I.
Граф Аракчеев весьма гордился своим девизом: «Без лести предан». Но Суворов в свое время не зря переиначил эти слова: «Бес лести предан». За грубой и угрюмой внешностью солдафона скрывались и лисья хитрость карьериста, и ловкость придворного льстеца, и хватка скаредного помещика, выжимающего из крепостных все соки.