– Но это накладывает на нас и громадную ответственность! Прежде всего, это неразглашение нашей тайны, даже самые близкие ничего не должны знать! – при этом она выразительно посмотрела на Спеца. – Нам не следует отличаться в поведении от остальных людей, которые будут стареть и умирать, но о нашей тайне они даже догадываться не должны! Иначе это может стоить жизни и нам, и тому, кто узнает эту тайну! – она сделала паузу. – Здесь сказано, – она кивнула на свиток, – «Да умрет тот, кто предаст огласке тайну сию, и умрет тот, кто постигнет ее от предателя!»
Спец живо представил картину: умирающая древняя старуха – его жена – протягивает к нему, по-прежнему сорокалетнему, руки и, шамкая беззубым ртом, хрипит только одно слово: «Почему?». Его передернуло. Он решительно встал и открыл уже, было, рот, чтобы выразить свое негативное к этому отношение, как девица, опередив его, мягко произнесла:
– Не надо слов, я и так все понимаю. На это очень трудно решиться. Но не торопись! Подумай, сколько прекрасных дел ты бы мог совершить, сколько построить домов, скольких сыновей ты бы мог вырастить и посадить аж целый лес деревьев! И все это – благодаря нашему великому предку! – Она низко в пол поклонилась свитку на столе.
Спец задумался. В словах девицы был смысл. А что, может, и вправду попробовать? А если не понравится, то…
– Я вот хочу спросить… – начал он, но умеющая читать мысли девица его опять перебила:
– Нет! Назад дороги не будет! Или сейчас или никогда! Или вечность, или небытие! – она помолчала. – Есть, правда, еще и третий вариант, о котором я уже упомянула, – пожертвовать не только собой!..
Глава 5
Спец понемногу приходил в себя, рассеянно разглядывая из окна поезда, увозящего его домой, заброшенные поля и деревья в пышном осеннем убранстве, проплывающие мимо. Они напомнили ему все, что приключилось с ним в деревушке в последние часы перед расставанием с вновь обретенными и теперь уже наверняка потерянными навсегда для него родственниками.
Он вспомнил старуху в образе красавицы, которая потратила уйму времени, терпеливо объясняя ему все возможности чудесного пейджера. Она даже снабдила его небольшой брошюркой-инструкцией по пользованию удивительным прибором, который, как выяснилось, умел даже репродуцировать живой организм! Петрович тогда еще посмеялся над этим – чего-чего, а эта функция уж явно была перебором!
Вспомнил он и унылого ее племянника Саввича, и подаренный им мешочек с засушенными хлебаками, и дымящееся и благоухающее Зелье бессмертия, а главное – свое, наверное, самое важное решение, когда-либо принятое им в жизни.
Да, он отказался стать бессмертным, как бы фантастически это не звучало! Отказался от того, о чем веками мечтало человечество и сочиняли фантасты всех времен и народов, понимая, что физическое бессмертие невозможно, а вечна – лишь душа, как вечно стремление человека к недоступному и непостижимому, к чему он, Петрович, вопреки логике и здравомыслию, прикоснулся вплотную! Он был буквально в шаге от этого самого бессмертия и мог стать чуть ли не самим Агасфером!
Но он не захотел уподобляться легендарному персонажу, обреченному по преданию на вечные странствия по земле до второго пришествия Христа. Он отказался от всего этого ради своей семьи, ради Юрки, ради Пал Палыча – ради той жизни, что его окружала, со всеми ее радостями и горестями. Он ни о чем не жалел!
Зато с собой он вез древесный Преобразователь. И, хотя с его помощью Петрович мог мгновенно переместиться куда угодно, он все же решил поехать домой обычным способом, чтобы еще раз спокойно поразмыслить о своей новой жизни под стук вагонных колес, да не испугать внезапным своим появлением простых смертных.
Он понимал, что теперь он пусть и такой же смертный, но все же не совсем обычный человек! Теперь он сможет превращаться в животных! Сможет с ними разговаривать! Сможет перемещаться в пространстве! Черт возьми, да он – настоящий счастливец!
…Когда Петрович предстал пред ясными очами мэра, на него обрушился град обвинений. Он тщетно пытался вставить хоть слово в свое оправдание. Наконец, выдохшийся Пал Палыч, тяжело дыша и исподлобья глядя на зама, замолк, нервно доставая сигарету.
– Пал Палыч, дорогой, ну ничего же не случилось! Все хорошо! Все живы-здоровы! Даже более того, я чуть было не стал… – тут Спец вовремя прикусил язык. – В общем, все кончилось замечательно. Но всего я тебе рассказать не могу. Не моя это тайна! Да и не поймешь ты!
– Вот опять! – мэр всплеснул руками. – Я это уже слышал и, представь себе, все понял! Не дурак, поди. Знаю, что ты был в несуществующей деревне. Все знаю, только объясни мне: как ты мог туда попасть, если ее физически нет!