Я знал это точно, хоть и не видел его раньше.
Голос Херефорда рваным эхом летал по залу, двоился, троился в каменных стенах. И вместо четких воспоминаний о тех страшных часах я помнил лишь мельком, как проснулся на больничной кушетке, помнил отражение в зеркале.
Не мое отражение.
На меня смотрел семнадцатилетний парень, худой холеный аристократ, без единого признака овеумного наркомана на лице. И ему предстояло выжить там, где такие, как он, не выживают…
Глава 5. Удары в спину
«Лэнсом – Ронстад» – в поезд по этому направлению садились только два типа пассажиров: заключенные и надзиратели.
Природные адепты кодо отправлялись из столицы в Ронстад. Размещали их в вагоне из особенного материала: это была сталь с напылением из дериллия – металла, подавляющего кодо.
Мест в вагоне было штук пятьдесят, но почти все пустовали. Вместе с собой я насчитал всего восемь пассажиров: шестерых мужчин и двух женщин. Изредка они косились друг на друга, изучали, кому вместе с ними не повезло попасть в этот паршивый поезд. На себе я тоже чувствовал взгляды, и от этого становилось не по себе.
Шутка ли. Семь адептов и я – человек без силы. Неужели они не ощущают, что я не один из них?
В горле вдруг запершило от перспектив попасть в город, где таких вот природных адептов тысячи. Если они узнают, что я заслан ненавистным Орденом Волка, они от меня мокрого места не оставят. Да, вот эти джентльмены в приличных костюмах и дамы в шляпках и длинных юбках с рюшами разорвут меня на части.
От этой мысли меня пробирала дрожь.
К тому же с утра я закинул в себя четыре таблетки овеума.
Меня одновременно подташнивало и распирало от неуместной эйфории, порой начиналось головокружение, по коже гулял мороз. Четыре таблетки – слишком большая доза даже для меня, человека, полтора года сидящего на овеуме почти без перерыва.
– Извините, мистер. Бога ради, извините, но я не могу вам этого не сказать… – Голос, внезапно прозвучавший рядом, заставил меня нахмуриться.
Это ко мне сейчас обратились?..
Напротив меня сидели девушка и парень, оба явно с южных колоний, жители хэдширских полей.
Парень был прилично постарше меня (теперешнего меня, конечно), поджарый, обросший недельной щетиной, в обтрепанных сапогах, вылинявшей рубашке, жилете и грубых рабочих брюках на подтяжках.
Но особенно бросалась в глаза его шляпа.
Старая, фетровая, с загнутыми по бокам полями и обмотанным вокруг тульи куском веревки. И этот парень был единственным мужчиной в вагоне, кто сидел с покрытой головой.
Ко мне же обратилась его спутница.
Хорошенькая, с загорелой матовой кожей и черными, с агатовым блеском, волосами. Совсем юная, да и по виду слишком наивная. К тому же беспокойная и суетливая. Таких я называю «простушка с фермы».
И судя по ее красноватым обветренным рукам, она действительно трудилась на ферме. Тут не ошибешься: в Хэдшире, кроме ферм и плантаций, ничего практически и нет.
– Извините, мистер, – снова забормотала девушка, как бы невзначай, но кокетливо поправив прядь, выбившуюся из-под шляпки. – Ваш чемодан испачкан. Возможно, вы не заметили… Сегодня был такой ливень… и лужи… везде эти лужи.
Она оценивающе пробежалась взглядом по моему дорогому костюму, тут же обозначив у себя в голове мой статус: зажиточный горожанин, возможно, сын фабриканта-аристократа, молод, а значит, не женат.
С другой стороны, какая ей разница, кто я такой?
Все мы едем в Ронстад, закрытый и грязный город, а там любой зажиточный горожанин легко превращается в нищего калеку. Но возможно, девчонка полезла ко мне из вежливости, а у меня и вправда испачкан чемодан. Только и всего.
Я уронил взгляд на свой багаж. Бок чемодана пестрел брызгами жидкой красной глины. А я ведь даже не заметил, когда он успел так вымазаться.
Дорогим костюмом и увесистым багажом меня снабдил тэн Зивард, а Херефорд положил в чемодан столько овеума, что я бы мог безбедно жить до старости. Или сотню раз сдохнуть от передозировки, если вдруг решился бы покончить с собой.
– О, спасибо, что сказали, – поблагодарил я девушку. – По приезде обязательно его отчищу.
Я все никак не мог привыкнуть к своему новому голосу: негромкому, с идеальным лэнсомским произношением (черт, даже голос у меня теперь аристократический).
Попутчица улыбнулась и протянула мне руку.
– Джозефин Ордо. Но настоятельно прошу называть меня Джо. Только Джо.