– И не только посмотреть, – ответил я с придыханием. Сам же внутренне напрягся.
Пока мы шли мимо рыночных рядов, двое мясников бросили прилавки и проследовали за нами, держась на расстоянии (узнал я их сразу, у меня отличная память на лица).
Говорливая девица остановилась, переглянулась с подругой.
– Эстер, твой выход.
Та заметно преобразилась. Ее взгляд стал плотоядным, а движения уверенными. Она без раздумий расстегнула пуговицы и распахнула блузку, демонстрируя еще подростковую грудь.
Такой прыти я, если честно, от нее не ожидал.
Уставился на женские прелести, будто впервые их увидел (на самом деле, чего я только ни перевидал в «Доме радости мадам Мускат»).
– Эй! Мистер! – выкрикнула вторая девушка. – А теперь гони кошелек!
– Что?.. – картинно опешил я.
– Что слышал, извращенец! Выворачивай карманы!
В это время оголившаяся часть тела Эстер начала медленно покрываться мерцающими татуировками. Кончики ее пальцев запылали синим.
Так вот оно что. Передо мной рунная ведьма.
О них я слышал немного. Говорят, адепты они не сильные, и чтобы от них защититься, нельзя позволять им чертить в воздухе знаки. Но сейчас у меня стояла другая задача: дождаться мясников с топорами (да, Рэй, твои задачи соседствуют с идиотизмом). Поэтому я продолжал пятиться.
Эстер медленно пошла на меня, сбросив с худого тела блузку. Ее татуировки вспыхнули ярче.
– Где деньги, идиот?
И впервые я услышал ее голос, грубый, совсем не юный. Глянул на вторую девушку. Та тоже успела покрыться татуировками. Вся, вплоть до лица.
Значит, мне повезло напороться на двух рунных ведьм.
Я опустил трость набалдашником вниз, почти касаясь каменного пола, усыпанного обломками кирпичей, и приготовился. Если бы девицы знали, что скрывается внутри моей трости, то не подходили бы так близко.
Но я ждал появления мясников и не спешил использовать преимущество.
– Ну что, мистер?.. – негромко спросила Эстер. – Тебе нравится развлечение?
– О-очень, – выдохнул я. Нашарил во внутреннем кармане купюру и смял в кулаке. – Я готов расплатиться прямо сейчас. Возьмите… тут сто суренов…
Девушка протянула руку, но более опытная подруга тут же одернула ее:
– Эстер! Не прикасайся к нему! Вдруг он такой же, как Феликс? Потом не отделаемся. – Она указала на землю рядом с собой. – Брось деньги сюда, мистер. Поближе ко мне.
Я швырнул смятую сотню себе под ноги, еще и подошвой туфли на нее наступил.
Возмущенная Эстер принялась чертить в воздухе. Ее мерцающий указательный палец двигался невероятно быстро, вырисовывая сложную руну, и я не придумал ничего другого, как мгновенно броситься к девушке и схватить ее за руку.
– Отцепись! – она попыталась освободиться, но я держал ее железной хваткой.
К нам подбежала вторая ведьма, ткнула в меня пальцем и начертила знак прямо на моей спине. Кости пронзила боль, и я уже решил воспользоваться тростью, но тут издалека донесся голос:
– Оставьте! Мы сами его выпотрошим!
Ведьмы мгновенно от меня отпрянули. Эстер схватила с земли блузку и прикрыла грудь. Руны с ее тела исчезли.
– Хозяин… он сопротивлялся, – тихо сказала она, склонив голову.
Я оглянулся на вновь прибывших. Мясники. Двое. С друидскими боевыми топорами.
Ну наконец-то…
Мясники приближались. Один худой и высокий, другой приземистый и плотно сбитый.
– Денег у меня нет! – выкрикнул я. – Все, что было, я уже отдал! С меня взять нечего!
Тот, что пониже, оскалился и выдал что-то вроде горлового хрипучего смеха.
– У любого найдется, что взять, сопляк. Например, твой костюмчик мне лишним не будет.
Скорее всего, именно он и был Феликсом, главным из этих двоих. Наверняка помощник самого Бартоло Соло. И судя по тому, что его опасались рунные ведьмы, адептом он был не простым. Вот только каким конкретно искусством он владел?..
– Я сам его убью, – бросил он подручному и направился ко мне, выставив топор и сверля меня взглядом.
Никаких сомнений, Феликс понимал только язык силы, и придется с ним драться.
Но это ничего не меняло. Даже в теле тщедушного аристократа драться я не боялся.
Уже с семи лет раздирал кулаки в жестоких мальчишеских боях на Рынке Нищих, под дикий вой таких же, как и я, безродных, сбившихся в тесный круг. И наградой в этих битвах порой становился кусочек козьего сыра. Сейчас же награда была куда существенней – жизнь моей сестры Ребекки, как и моя собственная. И подраться – самое малое, что можно для этого сделать.
Я коснулся тростью каменного пола и с силой надавил на набалдашник.