— Ну, Каф, это ж мертвые божества. А мертвые божества мало чем от людей отличаются. Они ж смысл жизни теряют, Киол говорил. Если смысла жизни нет, тогда только и остается, что врагов искать. Хотя неприятно конечно, и Киол небось, скоро от икоты помрет.
— Ну уж нет, если он помрет, и сам тут окажется, кто ж нас расколдовывать тогда будет. Пошли обратно. Делать что-то с нужным руслом.
Вернувшись за столик, я с удивлением обнаружила там нового бога, при взгляде на которого мне очень захотелось пополнить ряды Терикаси и Лянхаб. Ну то есть, если не влюбиться, так хотя бы серьезно об этом подумать. Потому что из всех воспоминаний, которые нам предыдущий мир оставляет, воспоминания обо всяческих любовях самые почему-то яркие. И если увидишь хоть что-то похожее, тут же ностальгия грызть начинает. А тут еще и двойная. Мало того, что по позапрошлой жизни, когда все это случалось, так еще и по прошлой, когда все это мало волновало, потому как смысл жизни был. Другой совсем.
Лянхаб с Терикаси мою реакцию явно заметили, потому что Лянхаб мне тут же Блади Мэри намешала, а Терикаси просто ухмыльнулся и сказал: — А это Танжи.
— Божество сигарет, экс, — кивнул Танжи, скептично глядя на мою пачку «Золотой Явы».
Я тоже киваю, представляюсь и цежу Блади Мэри, попутно объясняя себе, что очень скоро нас тут не будет, и если появимся мы здесь еще когда-то, то очень нескоро, и кто знает, будет ли Танжи еще здесь, и не доберутся ли до него дядьки из снов, а даже если нет, это все равно город мертвых богов, а потому никому и ни с кем тут ничего не светит совершенно.
Весь вечер и ночь мы провели, выслушивая бесконечные рассказы Кеилата о его подвигах в Ксю-Дзи-Тсу, о некоторых из них нам еще Киол рассказывал, был он при этом сильно расстроен, помнится. Остальные божества тоже иногда что-то из своей прошлой жизни вспоминали, хотя все больше просто печалились, и кляли обе судьбы и нашего общего прораба, который все именно так устроил. Танжи время от времени милостиво жертвовал мне свой «Галуаз», и по большей части молчал, глядя куда-то поверх всех нас в пустоту. Про убийства так никто и не заговорил. То ли мертвых богов это и правда не волнует совершенно, то ли страшно им было говорить об этом. Я так и не поняла. Терикаси с Лянхаб, видимо, тоже. Мы только переглядывались время от времени с одной и той же мыслью, видимо. О том, когда все это, наконец, придет к своему логическому завершению.
Боги начали разбредаться уже только под какое-то местное утро. Зато совершенно синхронно. Мы сделали вид, что ходить можем только с очень большим трудом, выползли на улицу и, завернув за угол, стали ждать Гориипа.
— Это ужасно, — высказался наконец Терикаси. — Надо очень быстро узнать, кто тут всех убивает….
— Угу, и сказать ему большое спасибо, епть, — перебила его Лянхаб. — Доброе ж дело делает. А в Оггльо все еще хуже, что ли?
— Да нет, там-то лучше, наверное. Может, им за давностью лет ныть надоедает. Чуть-чуть хотя бы? — предположила я.
— А почему тогда Аганезбед сказал, что тут лучше? — удивилась Лянхаб.
— Чтобы мы туда не приходили и им не мешали. Я так думаю.
— Да им же вроде все равно должно быть?
— Ну, видимо, не так все равно, как нам казалось.
— Тсс, — прошипел вдруг Терикаси, выглянув из-за угла. — Гориип выходит.
Гориип и правда вышел, дверь закрыл и направился в сторону Оглльо.
— Я так и думал почему-то, — прошептал Терикаси. — Ладно, пошли за ним.
Мы пошли за Гориипом, стараясь особо на глаза ему не попадаться, но, на тот случай, если попадемся, периодически начинали пошатываться и изображать ногами странные фигуры.
В какой-то момент мы поняли, что улица, по которой идет Гориип, уже не совсем та, которая ведет к Оглльо. А еще мы поняли, что за нами тоже кто-то идет. Терикаси перестал спотыкаться, обернулся и дернул меня за рукав. Шел за нами, оказывается, Оггльо, и вид у него был какой-то не очень радостный. Да и у Гориипа, который развернулся и теперь смотрел на нас, тоже.
— Ну что, — сказал он, подойдя к нам. — Давайте разбираться, что ли.
— Конспираторы, блин, — хмыкнул Оглльо.
7
— Бить, значит, будете? — поинтересовался Терикаси, снова почему-то в небо уставившись.
— Не, зачем бить, — весело ответил Оггльо — Убивать. Чего мелочиться-то.
— Ух ты, удобно как, — говорю я, закуривая припрятанный Галуаз, — Даже ехать не придется никуда.
— А вот интересно, дядьки у кого из вас в шкафу хранятся? — вдруг радостно спросила Лянхаб.