— Ты что? — Драко встал из–за стола и подошел к ней. Он снова боялся, и на сей раз страх его был весьма и весьма оправдан. Если с Грейнджер сейчас приключится беда, и он останется здесь с ее телом, об этом придется куда–то сообщить. Его, естественно, сделают главным подозреваемым и упекут в маггловскую тюрьму — и хорошо, если в тюрьму, а не вернут в Форт.
— Все в порядке, — проговорила Грейнджер и всхлипнула.
— Грейнджер? Ты плачешь? — Драко силой повернул ее к лицом к себе и недоуменно уставился в красные глаза, опухшие от слез.
— Я стольких не успела спасти, — проговорила она, часто всхлипывая. — Столько человек может погибнуть, и все из–за меня.
— Грейнджер, — с нажимом проговорил Драко и на всякий случай взял ее за плечи и тряхнул, — только не говори, что твой гениальный грязнокровный мозг этого не предусмотрел.
— Я научила их, что делать, — кивнула Грейнджер. — Но я не уверена, что у них получится. Что они справятся без меня. Ох, я должна была довести начатое до конца.
— Грейнджер, прекрати немедленно, — он все еще держал ее за плечи. Он держал за плечи Пятую, которую боялась добрая половина Форта. Ту, что приводила в ужас грозных инквизиторов. Ту, что сумела обмануть столько параноиков и вывести из Форта столько людей, сколько вообще могла вывести совсем еще зеленая девчонка, работающая под шатким прикрытием полностью в одиночку. Драко поддался какому–то абсолютно неправильному порыву и вытер скатившуюся по щеке слезинку, оставляя серый след грязного пальца на ее бледной коже. Кажется, это называлось благодарностью, и многовековая история семьи Малфоев не знала этого слова. Но исчезновение Малфоев перечеркнуло эту историю. Драко был первым новым Малфоем, и, похоже, новому Малфою такое слово как благодарность, было известно.
— Прекрати, пожалуйста, — пробормотал Драко, прижимая к себе Грейнджер. Ее чары давно выветрились, и он стоял посреди ее кухни в том рубище, в которое его нарядили в Форте, а Грейнджер рыдала, уткнувшись лбом в грубую ткань рубахи.
— Я их подвела, — тихо всхлипнула она.
— Никого ты не подвела. Они хотят жить. Это самая сильная эмоция, на которую только способен человек. И, поверь, она сможет направить их стихийную магию на то, чтобы обойти волшебнометры. Ты — последняя ведьма, Грейнджер, как бы это смешно не звучало. И ты оказалась умнее их всех.
— Это книги, — машинально ответила она, прижимаясь щекой к его грязной рубахе, пропуская руки у него под руками и обнимая его так крепко, как только можно было обнять, чтобы не навредить ему. Чайник коротко свистнул, но Грейнджер повернула какую–то ручку, и огонек погас, а она снова вернула руки к нему на пояс.
20 лет спустя, Китай, провинция Сычуань.
— Господин Ма Цян Фо, прибыла почта, — Цинь внесла в кабинет толстенькую стопку конвертов и положила на стол. Он посмотрел на конверты, затем на совсем еще молоденькую девчонку в униформе с его фирменной эмблемой — драконом.
— Спасибо, Цинь, можешь идти, — проговорил Он, но Цинь не двигалась с места.
— Господин Ма Цян Фо, — ходят слухи, что вы и госпожа Ми Цян Фо — волшебники, и у вас есть… как это называется… большой сундук с двойным дном, где вы храните амулеты удачи.
— Глупости, Цинь. Амулеты приносят удачу только если работать не покладая рук. Иди, и в этом месяце божество премий может обратить на тебя свой взор.
Цинь просияла и выскочила из кабинета, а Он потянулся к телефону и набрал номер.
— Ми Цян Фо, слушаю, — произнес женский голос на том конце.
— Гермиона, это я, — произнес Драко, лениво рассматривая верхний конверт. — Забини пишет, что приедет в следующем месяце. Как ты на это смотришь?
— Спасибо, что предупредил, нужно прибрать в гостевой. Что–то еще?
— Нет, ничего. Если что–то вспомню, я перезвоню, — Ма Цян Фо положил трубку и повернулся к огромной фигуре дракона, что стояла у окна. — Двойное дно есть всегда, мой друг. Двойное дно есть всегда.