"Чего?" – спрашивал Миша Криг.
"Когда поднимется сильный ветер, он укажет направление, – отвечал цыган. – Нужно идти в этом направлении и найдёшь своих!"
Сильный ветер поднимался много раз, но Ферка не уходил из долины.
Зато ушел Миша Криг.
Однакось, прежде необходимо сказать хоть несколько слов об отце Михаила Николаевича, Криге старшем. Этот еврей сплошь состоял из недостатков, и национальность была наипервейшим его конструктивным дефектом. Я догадываюсь, как он оказался в Узбекистане… каким порочным ветром его туда занесло. Чья злая воля… впрочем, об этом позднее.
Вторым его недостатком было имя. Отца звали Сруль. Узбеки не ухватывали юмора и охотно кивали головами при знакомстве: Сруль, значит Сруль… чем хуже Ивана? Но устроиться на приличную работу с таким именем было категорически невозможно. И завести русских друзей, и обретаться в приличной компании.
Сруль Криг окончил дорожный университет, приехал в долину по распределению. Три года отработал рабочим, невероятно (просто фантастически) разругался с начальством, был уволен, мыкался, в конце концов, прибился к местной библиотеке. Здесь его имя (и личность в целом) не интересовали никого. Вообще. Узбекская библиотека – высохший колодец в далёкой пустыне.
К счастью, избавиться от отчества оказалось не так уж и трудно. Когда братья (Михаил и Николай) Срулевичи Криги отправились поступать в институт, отец сказал, что не будет противиться и возражать: "Я мучился всю жизнь, нет смысла повторять мои ошибки. Вы больше не мои дети. То есть мои, но ваше отчество теперь…"
"Папа! – вперёд выступил старший сын. – Не говори так!"
"Отныне вы – Николаевичи. Михаил Николаевич, и Николай Николаевич. Берегите честь фамилии! Фамилия у нас раскатистая". И выкатил колесом тощую грудь, словно фамилия была его персональной заслугой.
Что характерно, билеты детям купили только в один конец. Старший сын Николай должен был ехать в столицу, младший – Михаил – направлялся в Худжанд. Там проживала родственница матери, тётя Анора.
Николай должен был поступить в институт и остаться в Москве, а Михаил ехал на заработки. Подразумевалось, что деньги на обратную дорогу он добудет сам.
Клубок – чудовищный, и если вы думаете, что на этом окончилось, вы-таки сильно ошибаетесь.
Братья ехали… ехали… поезд неспешно трусил, кланяясь каждому семафору. Машинист останавливал состав, выходил и лично проверял каждую стрелку – верно ли переведена? Михаилу на ум пришла мысль, что он никогда не бывал в Москве. "И вряд ли когда-нибудь буду. Что если…"
Молодому и сильному, какая разница, откуда возвращаться? Из Худжанда ли? из Москвы?
Судьба… Рок… Жребий… Фортуна…
Не нужно волноваться, господа! Если Провидение имеет на вас виды, оно поставит вас в нужную позицию.
Поезд шел-шел и дошел, куда положено ему. И даже не сильно опоздал – на сутки.
Николай Криг подал документы, ему предстояли вступительные экзамены. Михаил слонялся по городу, изумляя москвичей своей непосредственной дуростью и наивным провинциальным идиотизмом. Он даже попал в милицию по пустяковому скандалу с булошницей, но был отпущен – в отделении обнаружился земляк.
Раннее утро. Три вокзала. До экзаменов – два часа. Братья решили позавтракать пирожками.
Михаил отметил две яркие детали: эмалированная кастрюля (укутанная вафельными полотенцами) была обжигающе горяча, и второе: её глаза непрерывно бегали. Глаза торговки, не кастрюли. Глазки на рельефной лоснящейся физиономии ни на мгновение не останавливались. Шили по сторонам беспрестанно.
"С чем желаете молодые-целые? – осведомилась тётка. – Капуста-картошка-морковь. Лук-яйцо дороже. Натюрлих продукт".
Миша подумал, что брату нужно хорошо питаться и купил ему три пирожка с яйцом. Себе… себе взял минеральной воды в ларёчке.
…Минут через пятнадцать выяснилось, что ни в одном из пирожков нет начинки. Есть только вялое сладковатое плохопропечённое тесто. Тянучее, как слизь.
Но не выбрасывать же, в самом деле?
Николай съел все три "брикета" (брату ничего не пожаловался, не хотел расстраивать).
Ещё через полчаса ему скрутило желудок.
"Слушай… – проговорил Михаил. – Ведь это паршиво…"
Фраза заключала в себя многое: проваленное поступление, гнев отца, слёзы матери, поражение… стыд перед знакомыми – как показаться домой? Немыслимо! Плюс элементарное отсутствие денег на дорогу.
Николай не ответил, цивилизованные условности его мало касались в эту минуту. Унитаз… а лучше бы сдохнуть – вот желанный выход.
"Нет, так не годится". Поразмыслив, Михаил принял единственно правильное решение – пошел на вступительные экзамены вместо брата.