— Давайте скорей! Жрать охота, аж в брюхе пищит, а вы все возитесь.
— Обожди. Небось не умрешь, — невозмутимо ответил Пашка, снимая пропекшиеся на огне ракушки и подкладывая на их место сырые.
Делал он это не торопясь, словно испытывая терпение товарищей. Но, видно, и ему стало невмоготу. Перевернув последнюю мидию и не дождавшись, когда она пропечется, он снял лист с камней. Митя поставил на огонь ведро с креветками и поспешил подсесть поближе к железному листу.
О, что это было за блюдо! Объедение! Душистые, подрумяненные ломти пшеничного хлеба и нежное, слегка присоленное и чуть припахивающее дымком мясо моллюска. Никогда в жизни Степа не ел ничего вкуснее.
Ему положительно нравится жить здесь. Нравится все. И почему это, когда он собирался ехать сюда, некоторые городские ребята говорили, что в деревне скучно? Ничего подобного, совсем не скучно. Сколько можно увидеть тут и пережить интересного только за один день!
Возле костра выросли три кучки перламутровых створок. На листе осталась только одна ракушка, самая большая, грязно-ржавая на вид и с такими безобразными наростами моллюсков, что Пашка и Митя не захотели ее взять. Степа узнал ее. Это была та самая мидия, о которую он обрезал палец. С минуту он колебался: выбросить или съесть. Уж очень она страшная. Но, вспомнив, с каким трудом она ему досталась, он решил ее съесть.
Степа старательно разжевывал невкусное, тягучее, как резина, мясо и хотел уже его проглотить, как вдруг что-то твердое скрипнуло на зубах. Он выплюнул на ладонь недожеванную мидию, разорвал волокна и вытащил белый шарик величиной со спичечную головку.
— Смотрите-ка, что это? — Он покопался и вытащил еще два шарика. Последний подпекся на огне и был желтоватого цвета.
— Покажи! — Пашка подставил ладонь и с видом знатока начал рассматривать находку. — Не иначе как наросты какие-нибудь от старости. Ты посмотри, какая она вся трухлявая.
— Тоже скажешь — наросты, — проворчал Митя, рассматривая шарики.
— Вы знаете, что это? — воскликнул Степа, и лицо его просияло. — Это ведь жемчуг! Точь-в-точь такие бусы я видел в ювелирном магазине.
— Какой тут жемчуг? — недоверчиво покосился Пашка. — Что у нас, Индия, что ли?
— А вот жемчуг! Самый настоящий, — поддержал Митя. — Ты не слыхал, как по радио передавали, что в наших мидиях жемчуг водится? Теперь даже целая артель создана вылавливать их в Черном море.
— Не слыхал, — признался Пашка. — Значит, Степка счастливей всех. А я-то сколько переел этих мидий и не думал, что жемчуг лопаю. Хрустит что-то на зубах, а я знай глотаю.
Пашка с нескрываемой завистью смотрел на Степу, который обдумывал, куда бы понадежней запрятать драгоценную находку. Когда жемчужины были плотно завернуты в два газетных уголка, он снял кепку и засунул их поглубже за подкладку.
Тем временем Митя слил уже из ведра горячую воду и вывалил на железный лист целую горку янтарно-розовых креветок.
— Ешьте сколько влезет, — угощал он.
Степа изумился. Сколько тут этих усатых рачков! Штук триста или больше? Он очень любил шейки вареных речных раков. Но розовато-белое, нежное мясо креветок оказалось куда вкусней и слаще. Их можно есть, как семечки, в неимоверном количестве.
В наступившей тишине только и слышалось теперь сухое потрескивание упругой кожуры рачков. С завидной ловкостью и быстротой мальчики взламывали прозрачные панцири на брюшке и шейке и отправляли в рот кусочки розоватого мяса, отбрасывая в сторону кожуру и зеленоватую несъедобную массу.
Митя высасывал сок из креветок и не сводил глаз со «счастливой» раковины.
— Слышь, Степ! Ты эту раковину обязательно возьми с собой в коллекцию, — посоветовал он. — И в наш юннатский журнал все в точности запиши — когда, в каком месте ее нашел, и укажи эту бухту.
— А как же я запишу, если эта бухта никак не называется?
— За названьем дело не станет, — авторитетно заявил Пашка. — Мы же здесь укрылись от шторма и, можно сказать, спаслись. Так? Если б не эта бухта, пришлось бы пузыри пускать. Значит, и название ей нужно такое, подходящее.
После небольших препирательств на карту азовского побережья решено было занести новое название: «Бухта спасения».
Митя выручает
Шлюпка легко и плавно скользила по искрящейся зыби и быстро приближалась к берегу.
Степа машинально, в такт с Пашкой взмахивал веслом. Он был так переполнен впечатлениями дня, что их хватило бы, пожалуй, на год. Эх, встретились бы ему сейчас городские товарищи! Вот бы удивились и позавидовали его удаче!