— Ладно, давай тише, — сказал он, хмурясь, хотя Любаша и так молчала. — А то всех мартынов распутаем… Придвигайся сюда и смотри, — добавил он шепотом.
Дыра была не настолько велика, чтобы можно было двоим свободно смотреть в нее. Поэтому Любаша пристроилась с краю и то поглядывала на берег, то косилась на Степу, скользя взглядом по его черной вихрастой голове и крутому упрямому лбу.
А над байдой опять кружилась шумная птичья ватага. Чайки все чаще проносились над петлями, оглашая берег резкими криками.
Любаша впервые участвовала в охоте, и для нее все было интересно. Она теперь придвинулась ближе, прижалась своим виском к виску Степы и нетерпеливо следила за птицами, стараясь ничего не пропустить.
Так они сидели, не шевелясь и не сводя глаз с места, где лежала положенная ими приманка.
Прошло несколько минут, а чайки все кружились над берегом, кричали, однако боялись спускаться к петлям.
Но сейчас это Степу не огорчало. Он пребывал в каком-то приятном оцепенении. Кажется, весь день просидел бы вот так недвижно, чувствуя на щеке горячее Любашино дыхание, нежное прикосновение шелковистых, пахнущих морем и мятой волос, и с замирающим сердцем смотрел бы на этих веселых, суетливых птиц. Но в то же время он испытывал какую-то неловкость от того, что они сидят так близко и к тому же одни. Он отодвинул немного голову и покосился на Любашину порозовевшую щеку и пухлые губы. Почувствовав взгляд, Любаша повернулась к нему. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, испытывая непонятную робость и смущение. Степа смутно сознавал, что это был не обычный взгляд, а какой-то совсем иной, особенный…
Над байдой раздался хохот. Ребята вздрогнули. Любаша поспешно отодвинулась и еще больше смутилась.
— Смотри, смотри, какой громадный мартын, — шепнул Степа, стараясь рассеять неловкость и смущение.
Действительно, большая чайка-хохотунья медленно парила над волнами. Поймать такую чайку было давнишней мечтой и Мити и Степы.
Чайка делала круг за кругом, словно осматривая петли со всех сторон и раздумывая над тем, стоит ли ей рисковать ради такой ничтожной добычи.
— Мартын утянет бычка и улетит, — взволнованно прошептала Любаша.
— У меня не утянет! — похвалился Степа. — Видишь, он все время залетает с берега? Если сунется, обязательно попадет в петлю: рыба-то лежит за петлей, возле самой воды.
— А если с моря зайдет и схватит?
— Не схватит. С моря ветер дует. А мартын всегда заходит навстречу ветру.
Сделав еще круг, чайка решилась. Сложив наполовину крылья, она скользнула вниз, туда, где лежал бычок, и затем взметнулась вверх. Птица была такая большая и сильная, что вырвала даже камень из песка и вместе с ним поднялась на полметра. Но, сделав несколько взмахов, вдруг упала в воду.
Степа выскочил из-под лодки и чуть не напоролся на рога коровы. За то время, пока они сидели под байдой, стадо успело подойти к берегу. Коровы и овцы уже месили ногами песок и, подгоняемые слепнями и оводами, спешили к воде. Любаша бросилась было вслед за Степой, но, увидев подходившего быка, в испуге отпрянула назад и теперь, прильнув головой к дыре, наблюдала за тем, что происходило на берегу.
Когда Степа подбежал к воде, чайка барахталась уже метрах в двух от берега. Она бешено хлопала крыльями, пытаясь взлететь. Но камень тянул ее вниз и все туже и туже затягивал на шее петлю. Птица могла задохнуться. Степа, не раздеваясь, бросился в воду.
Справиться с птицей оказалось не так-то легко. Мартын не подпускал к себе, окатывал брызгами, плескал в глаза соленой водой и больно ударял крылом по лицу, по рукам. Но Степа все же схватил его. Тогда мартын изогнул шею и точно клещами впился клювом пониже локтя и разорвал кожу до крови. Степа вскрикнул, потерял равновесие и вместе с птицей по шею погрузился в воду. И только под водой ему удалось наконец правой рукой крепко обхватить крылья птицы и прижать ее к себе, а левой сбросить камень. Но когда он поднялся, мартын опять ущипнул его за руку. Степа стиснул зубы и вцепился пальцами в пушистые перья на темени птицы. Теперь мартын не мог нападать. В бессильной ярости он раскрывал свой острый клюв и с ненавистью косился на мальчика.
Весь мокрый, в прилипших к телу штанах и рубашке, Степа наконец выбрался на берег и поглядел на байду. Но он, конечно, и виду не подал, что доволен исходом этой схватки.
Перед ним оставалась еще самая трудная задача — снять петлю. Сделать это он мог только левой рукой, которой держал голову птицы. Но если он отнимет руку, то мартын опять пустит в ход свой страшный клюв. Позвать на помощь Любашу? Нельзя — засмеет. Скажет: с чайкой не справился — позор для мужчины.