Дед Михей выбрал на полянке место, где трава была поярче и посочней.
— Вот тута и почнем. И не бойсь, Степан, захватывай поширьше, чтобы в две лопаты копать. Вот так. — Старик вывел лопатой большой четырехугольник.
У Степы по рукам пробежал зуд — хотелось скорей взяться за дело. Пашка встрепенулся, подбежал к Мите и ухватился за его лопату:
— Дай разок копну.
— А почему ты первый? Пусти…
— Уйди, не суйся! — Степа ухватился сзади за Пашкину тельняшку и потянул назад.
— Вы что, облиняете, если я покопаю?
— Не облиняем, а надо по правилам. — Митя вынул из кармана коробку, взял из нее две спички, одну надломил и закинул руки за спину. — Кто вытянет несломанную, тот будет первый. Выбирай! — Он выставил вперед кулаки.
Пашке досталась сломанная спичка.
— Тьфу! — плюнул он. — И везет же вам! Ну, мы с Санькой все равно вас обкопаем.
Степа окинул Саньку оценивающим взглядом: ростом невелик, но крепыш. В силе ему Митька, конечно, уступит. Но зато Митя хорошо умеет работать лопатой и цапкой. В начале каникул он целую неделю помогал матери на цаповке кукурузы и ни разу от нее не отстал. В своей силе Степа не сомневался. Тут не море! Тут он Пашке не поддастся.
— И всегда-то Пашка бахвалится. Ну и хвастун же! — заметила Любаша.
— А ты что встреваешь? Тебя не спрашивают, — окрысился на нее Пашка. — Иди в свой балаган и сиди там.
— И вовсе не балаган у нас, а шалаш и кухня. И потом, я не с тобой разговариваю, — отрезала Любаша.
Пашка постоял несколько минут возле Мити и Степы, ревниво наблюдая за тем, как они копают, а потом вместе с Санькой пошел собирать в траве кизяк — сухой коровий помет — для костра.
Копать Степе показалось нетрудно, и он старался работать, как и Митя, — размеренно, не спеша. Лопата с хрустом, на полный штык врезалась в зеленый дерн и отваливала его большими кусками.
Дед Михей примостился рядом на корточках, взял ком земли и разломил его на мелкие кусочки.
— Мы, мальцы, и без хворостинки вот узнали, где тута вода, — заметил он, растирая между пальцами влажный комочек земли.
— Без какой хворостинки? — спросил Степа.
— В наших местах при царе Николае всякие водоискатели объявлялись. Были и такие, что с хворостинкой воду искали. Срежет ветку лозы и ходит с ней по степи, и ходит. А как листочки на лозе шевельнутся, он остановится и приказывает — копай тута.
— И находили воду? — удивился Степа.
— Копать — копали, а сладкой не попадалось, все соленая — верховодка.
Когда Степа и Митя начали вынимать второй слой земли, старик запустил руку поглубже, из-под самой лопаты вытащил сырой комочек, размял его пальцами и положил в рот.
— Ой, что вы делаете? — в один голос воскликнули Степа и Митя.
Дед Михей пожевал беззубым ртом, сплюнул грязную слюну и весело подмигнул:
— А в землице-то соли нету.
— Ну и что из этого?
— Смекай: значит, водица будет сладкая. Тут же скрозь солончаки, — старик указал рукой на пастбище.
Довольный своей «пробой», дед Михей вытер руку о траву и встал.
Налетевший ветер распушил бороду пастуха. Он с минуту тревожно всматривался в даль и будто принюхивался к дыханию ветра.
— Ох, чую, быть суховею, — сказал старик. — Подпалит он хлебушко на корню. Да и нам с вами достанется. — И старик пошел к стаду.
Пашка развел костер и, пожалуй, в десятый раз подбежал к палатке взглянуть на часы.
— Хватит, Степ! Теперь наш черед. Давай замерять.
Пашка измерил рейкой глубину ямки, сделал зарубки и криво усмехнулся:
— Тю! Сантиметров пятнадцать, не больше! И это за целый-то час… Тоже мне, работнички! Вот мы сейчас как вдарим, так сразу целый фонтан брызнет.
Митя насмешливо покосился на Пашку.
— Чего ты зубы-то скалишь? — окрысился Пашка. — Вон на балластном карьере у железнодорожников били, били скважину, метров на двести продолбили, а воды все нет. А потом сразу ка-ак засипит да ка-ак вдарит! Аж во-от такой столб поднялся. — Пашка вскинул над головой лопату. — Уж два года бьет, и все такой же высокий.
— Так ту воду в рот не возьмешь, — возразил Митя, садясь на траву. — Она тухлыми яйцами воняет.
Степа бросился на землю и растянулся рядом с Митей. Сердце сильно билось, и стук его отдавался в ушах, ноги гудели. Хорошо теперь лежать вот так, на спине, слушать стрекотание кузнечиков и цикад и смотреть на далекое облачко…
— Ты знаешь, сколько такой фонтан выбрасывает? — не умолкал Пашка. — Уйму. И людям и скотине хватит, и еще для огородов останется.