— Нам нужно исключить любую возможность, — учтиво произнес он. — Это рутина, и она приносит свои плоды. В ваших интересах позволить нам выполнять свою работу.
Я быстро обмозговал слова детектива.
— Ладно, мой секретарь в приемной передаст вам этот список, но вы понимаете, что я не могу обсуждать своих пациентов.
Взгляд его глаз, и без того уже холодный, опустился ниже нулевой отметки.
— Не сомневаюсь. Но вы можете рассказать нам все, что укажет определенное направление? У вас есть враги? Как насчет этой инопланетной пациентки?
— Игнорируйте это направление: она не… функционирует. Что касается врагов, в округе меня не считают «доктором Популярность», но не могу поверить, чтобы кто-то реально пытался меня убить. — Мой голос звенел от недостатка искренности. — Сейчас, детектив, меня больше всего волнует безопасность собственной семьи.
Он оскалил зубы, возможно, симулируя улыбку.
— Конечно. Мы позаботимся о защите вас и ваших близких, пока не найдем виновника.
Но когда дым рассеялся, сыщики смогли установить только то, что «зажигательное устройство» было заложено так, чтобы сработать в тот момент, когда я открывал машину. После чертовски тщательной проверки клиника и прилегающая к ней территория были объявлены свободными от бомб. Съемочные группы из службы новостей явились как раз тогда, когда мою бывшую машину увозили на громадной платформе с подъемным краном, но допрашивавшие меня копы увели меня от камер, а потом отвезли домой. Мы подождали в патрульной машине, пока саперы и собака, похожая на Гуфи, осмотрели мой дом и участок. Сегодня я, несомненно, извлекал максимальную пользу из своих долларов, отданных в уплату налогов. Вскоре явились жена и сын, и когда Санни услышала правду, она побледнела и вцепилась в Алекса и в меня хваткой, не уступающей Тад.
Трое наших новых приятелей с бляхами не давали нам скучать в течение следующих четырех часов. Мы угостили их кофе и домашним печеньем Санни.
Шоколадное печенье подходило к концу, когда еще четверо вооруженных полицейских присоединились к веселью: два особых агента ФБР мужского пола, Данн и Миллер, которые согласились только на кофе, и еще двое официальных лиц, Смит и Джоунз, представляющих некую непонятную организацию. Эти последние — Смит, белая женщина, и Джоунз, прямая ее противоположность, — были немногословны и отказались от угощения. Вскоре все четверо сгрудились, а потом Смит отделилась от всех и сообщила мне, что квартет желает допросить меня немедленно. Она нехотя призналась, что по закону обязана информировать меня: предстоящая беседа будет записываться не только системами АБД агентов, но также — ибо какое правительство не любит излишнего дублирования? — точечными камерами, незаметно размещенными на их телах. Все записывающие устройства моего собственного АБД, прибавила она, уже временно заблокированы при помощи правительственных электронных средств. Я проверил это, отдав мысленную команду на запись, и был вознагражден сообщением о неисправности связи, промелькнувшим перед моим внутренним взором. Смит кивнула, словно тоже увидела это сообщение, и выразила надежду, что неисправность моего АБД не доставит мне больших неудобств. Я пообещал пережить огорчение от невозможности записать изображение агентов на память.
Затем агент Джоунз потребовал, чтобы я предоставил им помещение для допроса, и вся четверка проследовала за мной в столовую, где Данн закрыл французские окна, так что тем, кто подслушивал, пришлось напрячь слух.
Мы все уселись вокруг стеклянного обеденного стола. Джоунз возглавил инквизицию, а остальные наблюдали за мной сосредоточенными взглядами художников-портретистов. Я не понимал возникшего в комнате напряжения, но оно меня тревожило.
— Четырнадцать месяцев назад, доктор, — начал Джоунз, — НАСА потратило почти миллион долларов, чтобы отправить вас на корабль-матку тсф-трейдеров, который в тот момент находился на окололунной орбите. Объясните нам, как это случилось и что с вами произошло на данном корабле.
Это проверка?
— Корабль-родитель, а не корабль-матка. — Может быть, я устрою свою проверку. — Хотите знать почему?
Я сделал вид, что их отрицательное ворчание означает «да».
— Они развивались как хищники на планете с настолько скудными пищевыми ресурсами, что им приходилось жить маленькими изолированными группами до тех пор, пока они не выработали достаточно социальных навыков, чтобы выращивать животных себе в пищу. — Я знал об этом только потому, что, когда начал работать на трейдеров, они рассказали мне кое-что из своей семейной истории. В результате такой эволюции каждый тсф, если он не в состоянии беременности, меняет пол через несколько наших месяцев: важная особенность для выживания небольших групп, сексуальное распределение в которых может быть таким неравномерным, что…
— Неплохо было бы, — перебил меня Джоунз, — сосредоточиться на вопросах, имеющих отношение к делу.
— Конечно. Извините. — Но на самом деле я не чувствовал себя виноватым. Проверка показала, что агенты здесь не ради общего улова. — Но зачем вы спрашиваете о моем маленьком приключении? У этой истории уже борода выросла, и видит бог, о ней достаточно много сообщали в информационных сетях.
Еле заметно поджатые губы Джоунза означали, что он нахмурился — однако приятно было видеть, что выражение его лица способно меняться.
— Вы могли не придать значения какому-то важному факту. Доктор, дело пойдет быстрее, если вы просто ответите на наши вопросы. Как вы оказались на корабле-родителе?
Я пожал плечами.
— Разведчики тсф спасли трех разумных существ, потерпевших кораблекрушение. Бедолаги относились к разным инопланетным видам, о которых даже трейдеры никогда не слышали, и все они выглядели безумными. Поскольку люди, очевидно, пользовались у трейдеров репутацией самых больших невротиков в Галактике, руководители тсф решили, что психотерапевт с Земли мог бы…
— Я не об этом спрашивал, доктор. Почему именно вы?
— Я работал на НАСА с 2020 по 2024 год, оценивая потенциальных астронавтов. И когда ООН передала в НАСА просьбу тсф, я уже прошел проверку на благонадежность. К тому же не столь много психиатров имеют такую хорошую физическую форму, чтобы выдержать запуск в космос. Или выжить в условиях высокой гравитации на космическом корабле тсф. Или два раза отжаться.
— У вас прежде были отношения с трейдерами?
— Никаких. Мне пришлось многому учиться. Но я с самого начала понял: эта миссия абсурдна.
Нахмуренность Джоунза испарилась.
— Почему же вы за нее взялись?
— Не каждому выпадает такая возможность.
Я скормил им ответ, из которого отфильтровал все сложности. Не считая уникальности подобной возможности и давления со стороны правительства, способного выжать морковный сок из яблок, я взялся за эту работу ради славы оказаться первым человеческим существом, посетившим корабль-родитель, и потому что боялся, что какой-то другой психотерапевт вообразит, будто у него хватит квалификации, чтобы оценить состояние инопланетян.
Он кивнул.
— Перейдем к вашему пребыванию на корабле-родителе.
Я провел их галопом по всем событиям, коротко описав трех моих подопечных и признавшись, что мне вовсе не пришлось напрягать психиатрические мускулы ради выздоровления пациентов, так как, с моей точки зрения, никто из предполагаемых больных не страдал психическими заболеваниями. Их проблемы были более приземленными. Я также признал, что моя незаслуженная тройная победа стала результатом большой удачи помощи «мозга», изготовленного по военной технологии и соединенного с АБД — имплантированным администратором базы данных.
— Трейдеры заплатили вам, пообещав в дальнейшем новую технологию? — заключил Джоунз.
Значит, он знает. Это меня вовсе не удивило, хотя в своем отчете о выполнении задания я просил НАСА не разглашать некоторые детали. К чему мне слишком большая известность?