После ухода сержанта и его спутника Уимзи некоторое время курил. Он беспокоился из-за Уотерса, поскольку накануне ночью оставил того в опасном состоянии. Последний поезд из Глазго прибывал на станцию Керкубри в 21 час. Если Уотерс действительно посещал выставку, то было не слишком логично ожидать его возвращения сегодня: ведь он прибыл в Глазго лишь в 14.16, а в 17.30 нужно было возвращаться обратно. Никто не стал бы проделывать такой путь, чтобы провести в городе три часа (разве только для того, чтобы создать себе алиби). Но вот вопрос: стал бы Уотерс обеспечивать себе алиби подобным образом?
Уимзи снова сосредоточился на расписании. Поезд отправился из Керкубри в 08.45. Здесь наверняка найдутся свидетели. В 08.53 он в Тарфе; в 09.02 – в Бриг-оф-Ди. Оттуда ни на чем не уехать, только на машине. В Касл-Дугласе поезд останавливается в 09.07. А вот это другое дело. Данная станция является узловой. Отсюда можно спокойно вернуться обратно в Ньютон-Стюарт. И как раз есть подходящий поезд. Конечно, это нелепо, ведь Уотерс путешествует в компании двух дам, и все же проверить версию не помешает. Итак, Касл-Дуглас – 9.14, Ньютон-Стюарт – 10.22. Уимзи облегченно вздохнул. Если убийцу видели рисующим в десять часов утра, то Уотерс отпадает: ведь к этому времени он даже не успел бы добраться до Ньютон-Стюарта.
Теперь все зависит от заключения доктора. Если они ошиблись относительно степени трупного окоченения, то вполне вероятно, что Кэмпбелл сам находился за мольбертом в Миннохе и рисовал до начала двенадцатого. И тогда… Уимзи вновь провел пальцем по расписанию.
И тогда поезд, прибывающий в Ньютон-Стюарт в 10.22 был бы очень кстати для предполагаемого убийцы. Если, конечно, тот знал, что Кэмпбелл намеревается рисовать в Миннохе. Автомобиль домчал бы его от Ньютон-Стюарта до места преступления за двадцать минут. Времени достаточно. У Уотерса нет личного автомобиля, но ведь его можно взять напрокат. Это определенный риск, поскольку люди в маленьких городках прекрасно знают друг друга. Да и кто даст машину напрокат незнакомцу? Хотя если бы владельцу автомобиля предложили хороший залог, он, возможно, и пошел бы на риск. В общем, пока не надо вычеркивать Уотерса из списка подозреваемых.
Тут Уимзи обругал себя за глупость. Ясно же, что Уотерс добрался до Глазго в компании двух спутниц и так же вернется обратно на следующий день.
Его светлость взглянул на часы. Вряд ли Уотерс приехал девятичасовым поездом, однако проверить не помешает. И лорд Питер двинулся по Хай-стрит. Окна спальни и гостиной в доме Уотерса были темными. Хозяйка дома наверняка сочтет его недалеким, если он снова начнет расспросы. У Уотерса имелась еще и студия – большой переоборудованный амбар, расположенный на повороте на Тонгланд-роуд. Даже если художник вернулся домой, вряд ли станет работать в студии в столь поздний час. Но если уж кому-то не спится, то можно прогуляться и в ту часть города.
Уимзи поднялся по небольшому пролету ступеней и двинулся по поросшему травой берегу. Начался отлив, и теперь в бледном свете летней ночи поблескивали на влажном песке полоски ила. Прибывшая утром яхта до сих пор покачивалась у причала, и ее мачты и снасти выделялись сплетением горизонтальных и вертикальных линий на фоне неровных изгибов уродливого бетонного моста. Уимзи пересек площадь, служившую стоянкой для автобусов в течение дня, нырнул на маленькую улочку, извивавшуюся вдоль стены газового завода, миновал станцию и выбрался на Тонгланд-роуд.
Его светлость пересек улицу, свернул направо и оказался у тихой заводи с древней водяной мельницей, несколькими домиками и заброшенным, поросшим густой травой полем, окруженным покосившимися сараями и прочими заброшенными постройками.
К студии Уотерса вела узкая тропинка, извивавшаяся между разросшимися кустами и густой сочной травой. Уимзи прошел в ворота и подергал дверь студии. Она оказалась заперта, а вокруг никаких признаков жизни. До слуха Уимзи донесся шорох – какой-то зверек копошился в траве. Затем раздался плеск воды, стекавшей из деревянного желоба на лопасти мельничного колеса. Где-то в отдалении хрипло залаяла собака.
Уимзи развернулся, чтобы вернуться обратно. Когда под каблуками его ботинок зашуршал гравий, дверь одного из домов внезапно распахнулась, и тропинку прорезала длинная полоса яркого света. Уимзи заметил в дверном проеме силуэт женщины, обеспокоенно всматривавшейся в серебристые сумерки.
Внезапно его светлость сообразил, что находится возле дома Фаррена, и остановился, хотя еще и не решил, нужно ли заговорить с хозяйкой. Пока он раздумывал, как поступить, на плечо женщины легла чья-то рука и втащила ее в дом. Дверь со стуком захлопнулась. Это быстрое и осторожное движение разрушило планы Уимзи. Рука явно принадлежала мужчине, но гораздо более высокому и крепкому, чем Фаррен. Его светлость был убежден, что того в доме нет и стучать в дверь бессмысленно: ему все равно не откроют.