Макферсон предположил, что все местные живописцы вполне годятся на роль подозреваемого независимо от того, насколько они богаты, уважаемы и мягкосердечны. Для него не имело значения, ссорились ли они с покойным Кэмпбеллом или нет. Керкубри являлся вверенной ему территорией, поэтому он считал своим долгом собрать разнообразную информацию о проживающих здесь художниках обоих полов и проверить у них наличие алиби – неважно, молодые они или старые, добродетельные или не очень. Действовал инспектор добросовестно, не сделав исключения ни для прикованного к постели Маркуса Макдональда, ни для лишь недавно поселившейся в Керкубри Хелен Чемберс, ни для девяностодвухлетнего старика Джона Питерсона, ни для Уолтера Фленагана, вернувшегося с войны с протезом вместо ноги. Макферсон отметил отсутствие Уотерса и Фаррена, однако не сделал из этого факта таких умозаключений, как лорд Питер. После обеда он объявился на крыльце мистера Гоуэна с блокнотом в руке и печатью добродетели на лице. Инспектор Макферсон оставил мистера Гоуэна напоследок, поскольку опасался навлечь на свою голову неприятности. Всем было известно, что утром Гоуэн работает и не терпит вторжения в личную жизнь до обеда.
Дверь отворил типичный английский дворецкий и коротко ответил на вопрос инспектора:
– Мистера Гоуэна нет дома.
Инспектор пояснил, что пришел по официальному делу, и еще раз попросил аудиенции у хозяина дома, однако дворецкий высокомерно повторил:
– Мистера Гоуэна нет.
Тогда Макферсон поинтересовался, когда мистера Гоуэна можно застать. И дворецкий снизошел до объяснения:
– Мистер Гоуэн уехал.
Для шотландца этот глагол имеет несколько иное значение, нежели для англичанина, поэтому инспектор спросил, вернется ли мистер Гоуэн к вечеру. Вынужденный прояснить ситуацию, дворецкий невозмутимо произнес:
– Мистер Гоуэн уехал в Лондон.
– Вот как? – Инспектор мысленно обругал себя за то, что так долго откладывал визит в этот дом. – Когда это случилось?
Дворецкий счел этот допрос в высшей степени неприличным, но тем не менее ответил:
– Мистер Гоуэн уехал в Лондон в понедельник вечером.
Инспектор изумленно посмотрел на дворецкого:
– В котором часу?
Судя по всему, в душе вышколенного слуги происходила внутренняя борьба, и все же он сумел сохранить самообладание:
– Мистер Гоуэн сел на поезд, отправлявшийся в восемь сорок пять из Дамфриса.
Инспектор задумался. Если это правда, то Гоуэна можно исключить из списка подозреваемых, но прежде необходимо проверить информацию.
– Я все-таки войду, – сказал он.
Дворецкий мгновение колебался, однако, заметив, что за этой беседой с интересом наблюдают соседи, милостиво отошел в сторону и впустил посетителя в красиво декорированный деревянными панелями холл.
– Я расследую обстоятельства смерти мистера Кэмпбелла, – пояснил инспектор.
Дворецкий молча кивнул.
– Должен заметить, у нас появились веские основания полагать, что вышеозначенный джентльмен был убит.
– Я понимаю.
– В таком случае вы наверняка понимаете, что для нас важно поговорить со всеми, кто видел мистера Кэмпбелла незадолго до смерти.
– Разумеется.
– К тому же нам необходимо знать, где находился каждый в то время, когда произошло преступление.
– Естественно.
– Я не сомневаюсь, – продолжил гнуть свою линию инспектор, – что если бы мистер Гоуэн был дома, то, несомненно, оказал бы нам любую посильную помощь.
Дворецкий выразил уверенность в том, что его хозяин был бы просто счастлив сделать это. Макферсон раскрыл свой блокнот.