Переход к обороне означал, что у вермахта развязаны руки в выборе места и времени нанесения ударов. Верховное командование могло маневрировать соединениями, прежде всего авиационными и танковыми, между тремя группами армий, проводя крупные операции на окружение. Владение инициативой позволяло концентрировать на выбранном направлении крупные силы, заведомо достаточные для сокрушения обороны и образования очередного «котла». Острый недостаток новейших средств борьбы у Красной армии делал грядущие катастрофы практически неизбежными. В условиях почти молниеносной перегруппировки механизированных соединений у советской разведки практически не оставалось возможностей для своевременного выявления направлений этих ударов. Эффективно парировать прорывы в глубину стрелковыми дивизиями и танковыми бригадами также было затруднительно. В условиях диспропорции в подвижности войск попытки парировать прорывы выдвижением к ним пешком стрелковых дивизий были заранее обречены на провал. Стрелковые соединения были бы разгромлены на марше или вынуждены были бы вступать в бой разрозненно и с ходу.
Если с оценкой мобилизационных возможностей СССР Верховное командование вермахта существенно просчиталось, то в отношении характера действий Красной армии были сделаны в целом правильные выводы. Возможностей разворачивать широкомасштабные наступательные операции уже не было. Стратегия была преимущественно оборонительной. Было развернуто масштабное строительство нескольких оборонительных рубежей, которые должны были заменить исчезнувшие «линию Молотова» и «линию Сталина». В августе — декабре на оборонительных рубежах в тылу страны работали 10 млн. человек. Возводилось 8500 км тыловых рубежей, было подготовлено к обороне около 100 крупных административных и промышленных центров. На дальних подступах к Ленинграду возводился Лужский рубеж. Еще 18 июля 1941 г. Ставка Верховного главнокомандования отдала приказ о строительстве оборонительных рубежей для прикрытия подступов к Москве на волоколамском, можайском и малоярославском направлениях. К концу сентября система рубежей включала Вяземскую и Можайскую линии обороны и Московскую зону обороны.
Женщины копают противотанковый ров. Летом-осенью 1941 г. на строительстве укреплений работали миллионы человек.
Вместе с тем нельзя утверждать, что вектор стратегии советского командования поменял знак. Наступление с целью вырвать стратегическую инициативу из рук противника было еще невозможно. Однако это не означало отказа от проведения наступательных операций локального значения. Даже в оборонительных сражениях воздействовать на обстановку командование Красной армии могло, пытаясь развить собственные наступления стрелковыми соединениями во фланг немецких ударных группировок. Такая стратегия чем-то напоминала медицинскую практику иглоукалывания, когда, чтобы вылечить головную боль, вгоняют иглу в ступню. Советскому Генеральному штабу во главе с Б. М. Шапошниковым, штабам трех направлений нужно было выбрать те точки, удары в которые заставили бы немецкое командование отвлекаться от выполнения поставленных задач или даже отказываться от реализации своих планов. Точки для удара должны были удовлетворять противоречивым требованиям. С одной стороны, они должны были быть достаточно слабы, чтобы их оборону можно было сокрушить посредственно обученной пехотой. С другой стороны — быть достаточно значимыми для противника. Наиболее распространенным вариантом была угроза коммуникациям. Если с последствиями недооценки мобилизационных возможностей СССР немецкому командованию еще только предстояло столкнуться, то последствия недооценки силы сопротивления советских войск уже получили свое отражение в директивах А. Гитлера. Стратегия «Барбароссы» была изменена на ходу, и вермахт развернулся в сторону флангов советско-германского фронта. Группа армий «Центр» останавливалась на дальних подступах к Москве и выделяла значительные силы танковых и авиационных соединений для содействия группам армий «Север» и «Юг». В ближней перспективе это означало смертельную угрозу армиям Северо-Западного и Юго-Западного направлений. В далекой перспективе отказ от первоначального замысла кампании против СССР означал нарушение временных рамок решения поставленных Директивой № 21 задач. До наступления периода распутицы оставалось крайне мало времени. Это ужесточало сроки выполнения планов наступательных операций немецкой армии на всех направлениях. Со стратегической точки зрения задачей Красной армии было удержать относительную стабильность фронта до вступления в бой формируемых соединений. С оперативной точки зрения нужно было сыграть на временных ограничениях операций вермахта на различных направлениях и заставить противника останавливаться, не завершив задуманное. По крайней мере, на флангах советско-германского фронта.