– Вы не должны быть здесь, – заявляю я. – Вы – член коллегии присяжных.
– Дело закрыто, – непринужденно отвечает он.
Я делаю большой глоток алкоголя, прежде чем поставить стакан на стол.
– У вас ровно пять секунд, чтобы рассказать, какого черта вы здесь делаете, а потом я вызываю копов. – Достаю свой телефон и держу его.
– У вас есть кое-что, что принадлежит мне. Время возвращать.
Я искоса смотрю на него, потом перевожу взгляд на серебряный кубок. Пол уходит из-под ног. Воздух покидает комнату, легкие на краткий миг лишаются кислорода, когда понимание обрушивается на меня.
Все эти движущиеся части... они сливаются в один грандиозный эпический финал.
Я двигаюсь влево, и теперь нас разделяет стол. Даю себе секунду подумать.
ДНК в мотеле. С самого начала дела я недоумевал, как это Шейвер допустил такую неосторожную ошибку. Ошибка новичка. Подберите достаточно синонимов, и мы получим новобранца… новичка… ученика.
Смит – учитель истории...
Ответ звенит в моей голове, словно колокол.
Учитель и ученик.
– Так кто ты? – спрашиваю я. – Мастер или ученик?
Улыбка приподнимает один уголок его губ, словно мой вопрос только слегка развеселил его.
– Вы провели свое исследование, но я не ожидал бы чего-то меньшего от великого доктора Уэста.
– Хорошо. Мастер, я полагаю. А теперь скажи, как, черт возьми, ты проник в моих присяжных?
– Ваших присяжных? – Усмехается он. – Самое большое заблуждение в том, что мы верим, что имеем над всем контроль.
Я. Я тот, кто ввел его в число присяжных. Я не видел того, что было прямо передо мной. Он манипулировал на предварительном опросе присяжных, но я тот, кто должен был видеть насквозь. Я этого не сделал, и он проскользнул мимо нас, а все потому, что я хотел старшину, которого я мог легко прочитать.
Он обставил меня.
И я ему позволил.
В связи с этим возникает вопрос.
– Если Шейвер – твой ученик или… лакей? – Я с издевкой мотаю головой. Какая у него кнопка? – Тогда почему ты не убедил присяжных признать Шейвера невиновным? Я имею в виду, что именно поэтому ты был там. Чтобы убедиться, что судебный процесс прошел по-вашему, а не по-моему, верно?
Кукловод, которому нужно контролировать всех и вся. Я должен был видеть его насквозь – я должен был видеть, что ему чего-то не хватает.
Смит был среднего роста. Короткие каштановые волосы. Обычный и непритязательный. Этот человек может затеряться в толпе. Упущенным. Теперь это так очевидно, но разве не всегда так и происходит? Когда ответ дают позже? Когда мы так чертовски опоздали?
Оглядываясь назад, я был занят Портер. Влюбляясь в нее... спасая ее.
Этот человек нашел мою слабость в первый же день.
Он взмахивает рукой над столом, приглашая присесть. Дерзкий.
– Спасибо. Я постою.
Он пожимает плечами и выдвигает стул, чтобы сесть. Он складывает руки на столе, устраиваясь поудобнее. Я нисколько не беспокоюсь о том, что буду делать.
– Шейвер должен был быть ответом. Я начал... уставать. Казалось, что найти ученика – это решение проблемы.
– Это сказали твои карты? – Я пытаюсь проанализировать, насколько бредит этот человек и, следовательно, насколько опасен. Дверь в нескольких футах, но я не могу уйти. Мы оба это знаем. У него есть ответы. Но более того, я не могу оставить еще одну угрозу Портер.
– Да, – отвечает он. – Карты указали мне на Шейвера. Но настоящая причина, по которой я выбрал его, открылась только после того, как он попался на своей небрежной работе. Карты никогда не ошибаются. Но иногда они могут быть загадочными. Однако у меня огромное терпение.
Сыграй на его заблуждении. Пусть он дальше говорит спокойно. Я пытаюсь оценить его и ситуацию... но мой разум перегружен. Единственное, главное, что я хочу сделать, – это обхватить руками его шею и положить конец шансу, что он когда-нибудь приблизится к моей любимой женщине.
– Это был ты. Ты похитил Портер, – говорю я, когда до меня доходит. – Ты извращенный ублюдок. Ты наблюдал за нами, затем ждал, как трус, когда я уйду. Затем похитил ее.
Он цыкает.
– Вы забегаете вперед, доктор Уэст. Мы к этому еще вернемся. Мне нужно, чтобы вы сначала поняли кое-что жизненно важное.
Мои плечи напрягаются.
– Что... Смит? Думаю, это не твое настоящее имя?
– Для вас настоящее. Но это не важно. Что вам нужно понять, так это то, что Шейвер не был ответом. Вы были. Человек в плаще. – Удар. – Шейвер привел меня к вам, и я простил ему его утомительные промахи. До тех пор, пока он не перестал быть полезным.
Шейвер смог бы подать апелляцию и попытаться заключить сделку, если были бы доказательства того, что к убийствам причастен другой убийца. Этот человек – Смит – позаботился о том, чтобы этого не случилось.
Внезапно мне показалось, что карта, которую я ношу в кармане, может прожечь дыру в моей коже.
Смит изучает меня, склонив голову набок.
– Полагаю, моя карта у вас?
Я молчу.
Он понимающе улыбается.
– Конечно, она у вас. Это ваш трофей, доктор Уэст. Убийцы хранят их, чтобы вернуть драгоценные воспоминания о своих жертвах.
– Я не убийца, ты, чокнутый ублюдок. И сейчас, поскольку тут ничего не происходит, я сделаю звонок.
– Нет, не сделаете. Потому что у меня есть кое-что еще более ценное для вас. – Он запускает руку в карман, и я напрягаюсь... жду... пока не замечаю уголок белого конверта. – Человек, которого вы ищите, который похитил Портер, Грегори Миллер.
В растерянности хмурю брови. Я не люблю заранее не знать ответов. Я пытаюсь проработать их, прежде чем отвечать, но Смит первый предлагает ответ. Он управляет этим шоу. На сегодня.
– Грегори работает медбратом в центральной больнице. Он даже мог проходить мимо вас в коридоре, пока вы ждали результаты анализов Портер. Как тесен мир.
– Почему ты доносишь на своего сообщника?
Улыбка озаряет его темные глаза.
– Грегори под моей охраной. Вы его не найдете. Не без этого... – он размахивает конвертом.
– Чего ты хочешь от меня? Кроме твоей чертовой карты Таро.
Его лицо мрачнеет.
– Я хочу своего спасения, доктор Уэст.
Шейвер говорил то же самое во время его оценки.
– Что это значит?
Он только улыбается. Затем:
– Три года назад Грегори был интерном, – продолжает он, как будто у нас есть все время в мире. – Вы знаете, сколько часов в неделю спят интерны? Примерно двадцать. Они не спят часами, выпивая кофе, чтобы не заснуть во время первого года учебы. – Он качает головой. – Это иронично, не так ли? Они учатся спасать жизни, и, тем не менее, их самоотверженное стремление делает их опасными для тех, кого они считают спасением. Ну, в любом случае, это делает их опасными на дороге.
Ноги слабеют. Дрожа, я опускаю руки на стол. Нет. Он лжет.
– Вы умный человек, доктор Уэст. Уверен, вы соединили части вместе.
Мои костяшки пальцев болят, когда я пытаюсь успокоиться, стиснув зубы.
– Ты лжешь.
Черты лица замаскированы, он напоминает стальной провод.
– Я? Когда Мелани сбили и уехали с места, был свидетель. Полицейский рапорт скрывает эту информацию, чтобы защитить личность. Найти свидетеля оказалось несложно. Все, что вам нужно, это человек, который может предоставить полный отчет. Теперь же, заставить этого свидетеля признаться в том, что он действительно видел, было немного сложнее. В то время они не хотели вмешиваться, поэтому ложь пришла сама собой. Но не боль. Боль разбивает самые упрямые желания. – Его взгляд фокусируется на мне, изучая. – Разве вы не согласны?
Он пытал свидетеля, чтобы установить личность водителя. Я погружаюсь в ужас, но есть темная, неглубокая часть меня, которая завидует, которая презирает себя за то, что не смогла сделать это сама.
– Боль может свести человека с ума, – отвечаю я. – Вижу для вас она творила чудеса.
Он пожимает плечами.
– Вы можете попробовать реверсивную психологию, но она не даст вам желаемого. Я уже предлагаю вам ответы. – Он откидывается на спинку стула, и поднимает голову выше. – То, что Шейвер рассказал о цыганке – правда. Это была моя история, которую он скормил вам, вместе с каждой дразнящей деталью и подсказкой. Вы были слишком ослеплены собственной болью, чтобы увидеть это тогда. Но теперь вы можете.
Я вставляю на место еще один кусочек головоломки.
– Значит, вы шантажировали этого парня Грегори, чтобы он запер Портер в контейнере. Чтобы накачать ее наркотиками и пытать ее...
– Это правда. Мы все прячемся в пещеры, когда сталкиваемся с демонами прошлого. Грегори преследовал его собственный, мучил страх, что все узнают о его грехе. Поэтому он был готов скорее лишить жизни вторую женщину, чем покаяться за первую.
Ярость застилает мне глаза.
Смит достает колоду Таро и неторопливо тасует ее. Затем переворачивает карту.
– Любовники.
Карта Портер.
– Она все еще у вас. – Смесь страха и облегчения в моем голосе. – Ты не дал ей карту.
– Портер не преследовали ее демоны. Она несла ваших. Кажется, вместе вы освобождаете друг друга. – Он кладет карту обратно в колоду. – Очень вдохновляюще.
Она в безопасности. Больше ничего не слышу.
– Я не монстр, что бы вы там ни думали, – говорит он. – Если вы копнете глубже в моих жертвах, то увидите то, что вижу я, что видят карты — всю боль и мучения. Жизни, преследуемые непростительными поступками их прошлого. Карты указывают им путь, выбор, но они сами должны принять свою судьбу.
Голова идет кругом. Я хватаюсь за край стола, пытаясь удержаться на ногах.
– А какова, по-твоему мнению моя судьба?
Его взгляд буравит меня насквозь.
– Вы зашли так далеко... вы так близко.
– Отвечай!
– Кровь Портер не должна была пролиться, доктор Уэст. Ваша чаша всегда останется наполовину пустой, как бы сильно вы ни любили Портер. Неважно, как сильно вы стремитесь двигаться дальше. Вас преследуют призраки, потому что убийца Мелани так и не предстал перед судом.