Они назначили свадьбу на Пасхальную неделю. Виолетта так решила — это было выгодно и удобно. Она что-то говорила о льготных налогах в это время. Но Брайан, никогда не плативший ничего за свой нелегальный бизнес, не знал, как это может быть связано с ним. Теперь Виолетта раскрыла свои карты. Оказывается, у нее самой было небольшое дело. Ей принадлежало несколько квартирок по соседству. Она сдавала их внаем, и все это вместе с военной пенсией Джорджа составляло ее скромный, но достойный бюджет.
— Я совершенно не в курсе, — ответил Брайан, давая ей ясно понять, что не рассчитывает на ее деньги в их будущей семейной жизни. Но подспорье неплохое, и он теперь с легким сердцем может оставить свое занятие. Опять пришло в голову, что теперь мог бы легко отделаться от мисс Хоукинс и навсегда забыть о ней. Больше никогда не входить в ее мрачное жилище, больше никогда не глотать тягучий, приторно сладкий портвейн… Любопытно, что она сделала бы, если бы он никогда больше не появился у нее? Ну да, она, без сомнения, опять притащилась бы к нему домой, как это уже было однажды… Нет, нельзя бросать ее до женитьбы. А потом он просто переедет, не оставив ей нового адреса. И она никогда уже не сможет отыскать его… Через несколько недель бесплодного ожидания она придет в библиотеку и будет слоняться там в поисках его. Она будет мучиться от накапливающейся злости и обиды, совсем перестанет спать в своей холодной одинокой постели, размышляя о пустых жестянках. И однажды она очнется от своих безумных иллюзий и все поймет и пойдет в полицию. Брайан поежился. Все, что у нее было, — его имя, старый адрес и визитка. Этого вполне достаточно для начала расследования. Но она не посмеет. Она не посмеет, не решится рассказать в полиции о сути их обмена. Она умрет, прежде чем выдавит из себя хоть слово об этом. Он был уверен в ее наивности и непорочности. До Пасхи у него есть еще двенадцать рабочих недель. Двенадцать ненавистных визитов к мисс Хоукинс… И шестьдесят фунтов дохода — ведь впереди его ждет медовый месяц.
— Мне хотелось бы остаться жить в этом доме, — сказала Виолетта, как будто ожидая возражений Брайана. — Очень глупо покупать сегодня другой дом за бешеные деньги.
— Но я непременно возьму на себя часть расходов по ведению хозяйства. Я настаиваю на этом.
— Конечно. Ну как если бы вы стали моим квартирантом. Давайте я покажу вам дом. Ведь все эти годы вы видели только одну комнату. И ванную. Пойдемте?
Она взяла его за руку и начала экскурсию. Сначала холл, потом вверх по лестнице, они вошли в ее спальню. Когда-то, в первый свой визит к ней, он уже заглядывал сюда мельком, но совершенно не запомнил размеры и обстановку. Комната оказалась значительно меньше, чем показалась тогда, — почти все ее пространство занимала двуспальная кровать.
— Небольшая комната — для одного человека, — проговорила она извиняющимся тоном. — Но я очень люблю ее уютное очарование.
Он подумал, что выберет на кровати место с правой стороны, как привык спать у себя. Близко к двери — удобно приходить и уходить. К тому же лампа стояла именно у этой стороны кровати, а он любил иногда почитать перед сном. Он уже почти уютно устроился, когда Виолетта прервала его сладкие мечты.
— Пойдемте, я покажу вам вашу комнату, — сказала она, немного смущаясь.
Она вывела его обратно на лестничную площадку, поворот, и они уже входили в еще меньшую комнатку. Узкая односпальная кровать, высокий комод и небольшой стол.
— Джордж называл ее своей «зимней квартирой».
Оказывается, у них были разные комнаты и спали они отдельно… Но это даже нравилось Брайану. Раньше в своей квартирке он устраивался на ночь в гостиной, прячась от назойливых упреков матери, но она и тут доставала его и по сто раз за ночь будила грубыми тычками в бок из-за нервировавшего ее громкого храпа. Теперь он мог храпеть всласть — их комнаты находились на достаточном расстоянии, чтобы даже громкие ночные трели не были слышны. А может, Виолетта и сама ночью пускалась в песнопения, поэтому и устроила для себя уютную светелку?
— Без сомнения, очень удобно, — вслух подтвердил Брайан.
С полки высокого комода она достала два ключа.
— Это ваш. — Она передала ему один из них. — А это — мой. Я воспользуюсь им, как только мне понадобятся ваши услуги.
— Я очень счастливый человек.
Он действительно чувствовал это. Его жизнь совершала удачный поворот, но ощущение глубокого счастья никак не зависело от его будущей жены. Она же приняла его слова полностью на свой счет — ей льстило такое откровенное признание. Она, разумеется, тоже очень счастлива, что так неожиданно встретила его тогда в супермаркете.