- Здорово? - спросил Дима, когда нам все-таки удалось подняться на ноги.
- Да, - честно ответила, после чего позволила увести себя к машине. Дима прямо сверху куртки на меня надел какой-то огромный пуховик. А мои чуть промокшие от снега варежки заменил на другие, которые оказались тоже слишком большими. Мне и до этого не было холодно, адреналин выгнал мороз из крови, но Дима остановил протесты:
- Потом замерзнешь! Сейчас все накатаются и начнутся танцы на льду. А падать лучше в старой одежде. И в валенках.
Я рассмеялась, но переобулась. Валенки мне были велики размера на четыре, а я чувствовала себя неповоротливым толстым медведем-капустой. Дима всеми силами пытался унять смех от моего внешнего вида, но потом не выдержал, достал телефон и, отойдя на два шага, сфотографировал.
- Ты чего творишь? - возмутилась я, сама будучи не в силах сдержать хохот.
- Шантажировать теперь буду!
Танцевать на льду в таком прикиде было очень сложно, но слишком весело. Никита врубил какую-то зажигательную латинскую песню, под которую все вышли на «танцпол». Кто-то постоянно поскальзывался, валился на лед, а на него валились и все те, кто находился рядом. Благодаря моей одежде каждое падение было максимально амортизировано, а как избежали травм те, кто был одет не как медведь-капуста, загадка. От смеха уже болел живот.
А потом мы играли в вышибалы снежками. Меня вышибли первой, но в этом эпик-фэйле я виню только валенки. Дима продержался почти до самого конца, но победителем стала, как это ни странно, девушка. Она закричала радостное «Ура!», когда осталась последней на месте побоища и... почему-то бросилась на шею к моему Диме, который не успел еще отойти далеко. А он обнял ее в ответ так, что даже оторвал от земли, поздравляя с победой. Она звонко поцеловала его в щеку, а потом ее кто-то со стороны позвал по имени. Катюша. Я уже слышала это имя.
Настроение куда-то улетучилось. И вдруг очень захотелось выпить того крепленого вина, которым согревались все замерзающие, поэтому просто зашагала в направлении ящиков и людей, пивших из пластмассовых стаканчиков. Но налетевший сзади ураган подхватил меня и чуть не повалил снова на снег.
- Меня с собой возьмешь? - весело спросил растрепанный после игры и Катюшиных объятий Дима.
- Пошли, - равнодушно ответила я.
- Эй! - голос его был удивленным, а руки уже разворачивали лицом к себе. - Что случилось?
- Ничего, - я сама себе была противна в этот момент, но не могла ничего поделать.
Губы напротив расплылись в широченной улыбке, а глаза сощурились.
- Лен! - сказал он и замолчал.
Я не выдержала паузы:
- Что?
- Лен! - повторил он и улыбнулся еще шире.
- Ну что?! - выдала я раздражение.
- Лена-а, - растянул он. - Ревнуем?
- Дима-а, - передразнила я. - Мечтаем?
Он все же опрокинул меня на спину, а сам навалился сверху, не давая возможности вырваться.
- Скажи хоть раз честно - ревнуешь? Если признаешься, я объясню, что у тебя нет повода, - смеясь, заявил он.
Я вдруг поняла, что мне не нужны объяснения, поняла, какие глупые эмоции испытывала всего минуту назад, поняла, что меня бы тут не было, если бы он этого не хотел. Поэтому я просто молча потянулась к его губам, а он будто только этого и ждал.
Веселье продолжалось почти до четырех часов утра, а я вспомнила о времени, только когда первая машина поехала в сторону города. Домой мы возвращались вдвоем - Никита сел в машину к брату. И только сняв Димин пуховик и пригревшись на переднем сиденье, ощутила, до какой степени устала и голодна. До работы оставалось совсем немного времени и укладываться сейчас спать резона уже не было, поэтому я, решившись, сказала: