В дверь просунулась голова брата Жерома.
— Его величество король изволил посетить нас, — торопливо сообщил он, опустив от волнения обязательное “ваше высокопреосвященство”.
Ришелье вскочил с кресла, чтобы бежать и встречать сюзерена, но передумал.
Король не предупредил его о своем раннем визите. Будет лучше, если он увидит, что разбудил верного министра, всю ночь работавшего на благо Франции и сморенного усталостью. Кардинал опустился в кресло и смежил веки.
Мушкетеры отодвинули шкаф, отперли дверь, вынули из-под нее клин, вышли в коридор и, оставив за собой двух связанных после недолгой борьбы солдат охраны, двинулись на звук барабана.
Барабан смолк.
Король вошел в кабинет кардинала.
Тот мирно дремал, и на его коленях снова лежал серый пушистый кот.
— Ваше высокопреосвященство!
— Ваше величество? — кардинал встал из кресла, кот недовольно мяукнув, во второй раз спрыгнул на холодный пол. — Прошу прощения, что принимаю вас так, но я не ждал вас столь рано.
Людовик отлично уловил скрытый упрек и вздернул подбородок.
— Вы прекрасно знаете, Ришелье, что я встаю с зарей.
— Чему я обязан высокой чести принимать вас?
— Странным сведениям, полученным мною.
— Каким, ваше величество?
— Что вы задержали моих людей.
— Вы говорите о преступниках, сир?
— О моих мушкетерах.
— Но преступниках!
— Мушкетеры подсудны только мне. И только я волен определять степень их виновности!
— Если их проступки касаются короля или Лувра. Они же, сир, совершили, увы, государственное преступление.
— Какое? — требовательно спросил король.
Кардинал задумался, не спеша с ответом. Что-то необычное было и в голосе и в поведении Людовика. Уж не осознал ли он себя мужчиной, после того, как совершил истинно мужской поступок, лишив девственности эту малютку, привезенную из Испании родственницей Оливареса?
— Они способствовали побегу королевы Марии Медичи из Компьена в Бельгию.
Король с живым любопытством посмотрел на кардинала, и тот, потеряв уверенность, закончил:
— Помещенную туда повелением вашего величества.
— У вас есть доказательства, Ришелье?
— У меня есть их признание.
— Я вам не верю, Ришелье, — твердо сказал король, а сам подумал, что д'Артаньян скорее дал бы себя четвертовать, чем назвал бы его, короля. И он вперил взгляд в глаза кардинала.
Да, это другой человек, подумал Ришелье, опуская глаза. Раньше он никогда бы не осмелился подвергнуть сомнению мои слова.
— Сир, я может быть, немного неточно выразился. Они отказались дать слово дворянина, что не причастны к этому делу.
— Неточность, непростительная для министра.
— В таком случае, сир, я почтительно прошу об отставке.
— Я не принимаю ее.
— Но они нарушили ваше повеление, сир!
— Они действовали на благо Франции, кардинал!
— Вы уверены, что объединение Марии Медичи и Гастона на благо Франции?
Король запнулся. Он был не силен в словесных баталиях, знал это и страдал, сознавая свою слабость. И потому прибегнул к истинно королевскому аргументу: топнул ногой и повелительно произнес:
— Прикажите доставить моих мушкетеров сюда. Я сам с ними разберусь!
Да, подумал кардинал, король решительно переменился! Он взял колокольчик и позвонил.
Никто не ответил, а из-за плотно закрытой двери донесся странный шум, словно там, в приемной, начали двигать столы.
Кардинал позвонил еще раз, резко и нетерпеливо.
Шум в приемной усилился, король иронически улыбнулся, показывая, что его удивляют порядки в приемной первого министра. Ришелье яростно затряс колокольчиком. Дверь немного приоткрылась, и показалась постная физиономия брата Жерома.
— Немедленно доставьте четырех мушкетеров ко мне!
Неожиданно брат Жером исчез, дверь широко распахнулась, вошел д'Артаньян, а за ним, пятясь, вошли трое мушкетеров со шпагами и пистолетами в руках, сдерживающие натиск гвардейцев кардинала.
— Нет никакой необходимости посылать за нами, ваше преосвященство, мы здесь! – И он склонился перед королем. — Ваше величество!
Гвардейцы замерли, наткнувшись на грозный взгляд кардинала, трое мушкетеров сразу же бесстрашно повернулись к ним спинами, а к королю лицом, отсалютовали ему обнаженными шпагами и замерли.
Лицо короля расплылось в мальчишеской улыбке.
— Приношу извинения, кардинал. Мне донесли, что вы их захватили. Но, как оказалось, они захватили ваш дворец. Я жду вас в Лувре, Ришелье! — И с нескрываемым тожеством скомандовал: