Звонок в дверь.
Феликс смотрит на часы. Пять минут третьего ночи.
Феликс глотает всухую. Ему страшно.
Он поднимается, идет в прихожую и останавливается перед входной дверью.
— Кто там? — произносит он сипло.
— Открой, Феликс, это я, — отзывается негромко женский голос.
— Наташенька? — с удивлением и радостью говорит Феликс.
Он торопливо снимает цепочку и распахивает дверь.
Но на пороге вовсе не Наташа. Давешний мужчина в клетчатом. Под пристальным взглядом его светлых выпуклых глаз Феликс отступает на шаг.
Все происходит очень быстро. Клетчатый неуловимым движением оттесняет его, проникает в прихожую, крепко ухватывает его за запястья и сразу же прижимает спиной к двери в туалет.
А с лестничной площадки быстро и бесшумно входят в квартиру один за другим:
огромный, плечистый Иван Давыдович в черном плаще до щиколоток, в руке — маленький саквояж, войдя, он только коротко взглядывает на Феликса и проходит в кабинет;
стройная и очаровательная Наталья Петровна с сумочкой на длинном ремешке через плечо, нежно улыбается Феликсу и картинно делает ручкой, как бы говоря: «А вот и я!»;
и высокий смуглый Павел Павлович в распахнутом сером пальто, под которым виден все тот же черный фрачный костюм с той же гвоздикой в петлице, с длинным зонтиком-тростью под мышкой, войдя, он приподнимает шляпу и, сверкнув лысиной, приветствует Феликса легким поклоном.
Феликс (обалдело). Пал Палыч?
Павел Павлович. Он самый, душа моя, он самый…
Феликс. Что случилось?
Павел Павлович ответить не успевает. Из кабинета раздается властный голос:
— Давайте его сюда!
Клетчатый ведет Феликса в кабинет. Иван Давыдович сидит в кресле у стола. Плащ его небрежно брошен на диван, саквояж поставлен у ноги.
Феликс. Что, собственно, происходит? В чем дело?
Иван Давыдович. Тихо, прошу вас.
Клетчатый. Куда его?
Иван Давыдович. Вот сюда… Сядьте, пожалуйста, на свое место, Феликс Александрович.
Феликс. Я сяду, но я хотел бы все-таки знать, что происходит…
Иван Давыдович. Спрашивать буду я. А вы садитесь и отвечайте на вопросы.
Феликс. Какие вопросы? Ночь на дворе…
Слегка подталкиваемый Клетчатым, он обходит стол и садится на свое место напротив Ивана Давыдовича. Он растерянно озирается, и по лицу его видно, что ему очень и очень страшно.
Хотя, казалось бы, чего бояться? Наташа мирно сидит на диване и внимательно изучает свое отражение в зеркальце, извлеченном из сумки. Павел Павлович обстоятельно устраивается в кресле под торшером и ободряюще кивает оттуда Феликсу. Вот только Клетчатый… Он остался в дверях — скрестивши ноги, прислонился к косяку и раскуривает сигарету. Руки его в черных кожаных перчатках.
Иван Давыдович. Сегодня в половине третьего вы были у меня в институте. Куда вы отправились потом?
Феликс. А кто вы, собственно, такие? Почему я должен…
Иван Давыдович. Потому что. Вы обратили внимание, что сегодня вы трижды только случайно остались в живых?.. Ну вот, хотя бы это… (Он берет двумя пальцами страшное шило за кончик лезвия и покачивает перед глазами Феликса.) Два сантиметра правее — и конец! Поэтому я буду спрашивать, а вы будете отвечать на мои вопросы. Добровольно и абсолютно честно. Договорились?
Феликс молчит. Он сломлен.
Иван Давыдович. Итак, куда вы отправились от меня? Только не лгать!
Феликс. В дом культуры. Железнодорожников.
Иван Давыдович. Зачем?
Феликс. Я там выступал. Перед читателями… Вот гражданин может подтвердить. Он меня видел.
Клетчатый. Правильно. Не врет.
Иван Давыдович. Кто была та полная женщина в очках?
Феликс. Какая женщина?.. А, в очках. Это Марья Леонидовна! Она завбиблиотекой.
Иван Давыдович. Что вы ей рассказывали?
Феликс. Я? Ей?
Иван Давыдович. Вы. Ей.
Клетчатый. Рассказывал, рассказывал! Минут двадцать у нее в кабинете просидел…
Феликс. Что значит — просидел? Ну, просидел… Она мне путевку заверяла… Договаривались о следующем выступлении… Она меня просила в район выехать… И ничего я ей не рассказывал! Что за подозрения? Скорее уж это она мне рассказывала…