— Хорошая ночь? — спрашивает он, заглядывая в гостиничный номер через мое плечо. Я пожимаю плечами.
— Удалось немного поспать, — говорю я.
Что-то еще мелькает в его глазах - подозрение, может быть? Он затаскивает меня обратно в номер и захлопывает за собой дверь.
Я хочу спросить его, что происходит, узнать, что творится в его измученном сознании, но знаю, что он не скажет мне. Придется подождать, пока все его подозрения в один момент не выльются на меня.
— Садись, — говорит он, указывая на диван, где мы с Эллиотом завтракали и проходили курс «Школа минирования 101» всего несколько часов назад.
— Я лучше постою, — отвечаю я, отступая от него.
Его лицо искажается от гнева, и он делает два длинных шага, сжимает рукой мою шею и швыряет меня на диван. Я неловко приземляюсь на бедро, задыхаясь от внезапной атаки, и поспешно вскарабкиваюсь, чтобы сесть.
Двигаясь медленно и целенаправленно, он садится на журнальный столик напротив меня так, что наши колени соприкасаются достаточно близко. Он сжимает ладони и прижимает их ко рту, как будто молится об ответе. Но мы оба знаем, что он не из тех, кто молится. Он смотрит на меня своими темными глазами, и что-то сердито ворочается внутри меня, жужжание, которое постоянно вторгается в уютную пустоту, которую я так тщательно культивировала. Я боюсь его и боюсь того, что он знает, и мы оба это знаем.
— Я задам тебе вопрос, а ты ответишь, — твердо говорит он. — Если ты солжешь мне, я убью тебя.
Я киваю, чувствуя себя раздавленной под тяжестью своего артистизма. Мое сердце замирает, когда я понимаю, где уже слышала эти слова раньше, двадцатью четырьмя часами ранее, из уст его отца. Если ты солжешь мне, я убью тебя.
— Ты. Коп? — спрашивает он, намеренно делая паузу между каждым словом.
Я хмурюсь, удивленная его вопросом. Я ожидала услышать: "Это ты убила моих братьев", или даже: "Работаешь ли ты на колумбийцев", но никак не - "Ты коп".
Я хихикаю, нервный звук, который неосознанно вырывается изнутри меня.
—Нет, Джейсон, — отвечаю я. — Я не коп.
Он долго изучает меня, пожевывая губу. Я встречаюсь с ним взглядом, радуясь, что он на неверном пути.
— С чего ты решил, что я полицейский? — спрашиваю я, и меня чуть не тошнит, когда я прикидываю, почему он пришел к такому выводу.
Эллиот.
— Твой маленький парень - коп, или, по крайней мере, был им, — отвечает Джейс, коварная ухмылка кривит его красивый рот. — Похоже, он ушел в отставку примерно в то же время, когда у нас начались проблемы с колумбийцами шесть лет назад.
Он так, так близок к истине, и в то же время так далек от нее.
Сколько времени пройдет, прежде чем он соединит все точки?
Я хочу встряхнуть его за плечи и накричать на него. Попросить его вспомнить, что еще произошло шесть лет назад. Сказать ему, чтобы он посмотрел на меня, действительно послушал меня и сам во всем разобрался.
Вместо этого я пожимаю плечами.
— Да, он был копом. И что?
— То, что есть большая вероятность, что он все еще коп. Полицейский под прикрытием.
— Это смешно, — говорю я. —Его уволили из полиции, потому что он украл деньги и наркотики с места преступления. Он оказался грязным копом.
Уже не в первый раз я осознаю, что наложила еще одну ложь поверх уже созданной кучи, и мне нужно не забыть мысленно каталогизировать ее и убрать в папку, чтобы потом не забыть и не противоречить самой себе.
— Неважно, — говорит он. — В любом случае, я поручил кое-кому проверить это. Я не верю ни одному слову, которое вылетает из твоего рта.
— Но это смешно, — говорю я в ответ. — Ты, кажется, не возражал против этого рта, когда пытался поцеловать его все те разы.
Черт побери. Он приманивал меня, а я повелась. Я теряю рассудок.
Мрачная маска опускается на его лицо, он хватает меня за руку и дергает, поднимая на ноги.
— Возможно, — говорит он, потянув меня к двери, — Я начал думать головой, а не членом, и посмотри, как быстро все это начало распутываться.
Я сопротивляюсь его хватке, пытаясь вырваться, а он только смеется. "
— Куда, по-твоему, ты собралась? — говорит он.
— Я не вернусь туда с тобой, пока ты не скажешь мне, что происходит, — говорю я, борясь с его хваткой. Он улыбается извращенной улыбкой, которая заставляет маленькую часть меня умереть, ту часть, которая все еще верила, что он абсолютно чист и нежен. Может быть, он таким и является, но здесь, сейчас, он зол, подозрителен и готов взорваться.
— Сэмми, — говорит он, явно наслаждаясь своей пыткой надо мной. — Ну же. Ты ведь не думаешь, что у тебя есть выбор, правда?