— Джейсон пытался что-нибудь сделать с тобой сегодня, Саманта?
Клянусь, мое сердце замирает на секунду, когда он задает мне этот вопрос.
— Ч-что? — пролепетала я.
Он лезет под кровать и достает дробовик, разводит его пополам, чтобы показать две гильзы в патроннике, готовые взорвать первого, кто осмелится бросить ему вызов. Он снова захлопывает ружье и подносит прицел к лицу.
— Джазз говорит, что Джейсон строит тебе глазки, — говорит Дорнан, глядя на меня через прицел дробовика. Он пытается говорить непринужденно, но я вижу, как вздуваются вены на его голых руках, проступая сквозь многочисленные татуировки.
— Ты сейчас шутишь?
— Разве я похож на шута? — рычит он, опуская ружье.
— Нет, — отвечаю я тоненьким голосом, думая, пожалуйста, не делай мне больно сегодня. Сегодня я этого не выдержу.
— Нет, что? — холодно говорит он.
— Нет на оба твоих вопроса, — отвечаю я, уставившись в пол.
— Ты ведь никогда не солжешь мне, Сэмми? — его хриплый вопрос возвращает меня в ту ночь, когда он почти прижал меня к стене своим членом, в ту ночь, когда он в конце концов ударил меня ножом после того, как я смаковала его соленые слезы.
Ты ведь никогда не предашь меня, Сэмми?
Внезапно саквояж на моем плече словно стал весить сотню тонн, утяжеленный правдой о моем окончательном предательстве.
Утяжеленная его разрушением.
— Никогда, — отвечаю я, повторяя тот же ответ, который я дала ему в прошлый раз, когда он трахал меня у той же стены, на которую я смотрю прямо сейчас, пока он снова перемещается по комнате.
— Я думала, ты сказал, что Джейс гей, или что-то в этом роде? — спрашиваю я, пытаясь увести разговор от темы моей честности - или ее отсутствия.
Дорнан закатывает свои налитые кровью глаза, и я думаю, не плакал ли он из-за смерти Макси.
— Он не гей. Он просто зациклился на девушке, которую знал раньше.
— Правда? — говорю я, ощущая во рту горький привкус от его небрежного отношения к девушке, которую, насколько он знает, он изнасиловал до смерти. — Что с ней случилось?
Дорнан показательно улыбается.
— Она солгала, — отвечает он, протягивая мне сумку. — Собирай свое дерьмо. Пора воздать колумбийцам по заслугам за то, что они сделали с моими мальчиками. — Он начинает запихивать вещи в свой вещевой мешок, бросая на меня укоризненный взгляд, когда я не двигаюсь, чтобы сделать то же самое.
Я нервно сглатываю.
— Мальчиками?
Он делает паузу, на его лице появляется выражение скорби, которое затем сменяется холодной решимостью.
— Чад и Макси, малышка. Чем известны колумбийцы?
— Эм... — говорю: — Действительно хорошим кофе?
Он сужает глаза, поджав губы от отвращения.
— Наркотики, Сэмми, - говорит он, качая головой. — Может, нам стоит перекрасить твои гребаные волосы в блондинку?
— Ты думаешь, колумбийцы убили их плохими наркотиками? — невинно спрашиваю я. О, это слишком хорошо. — Думаешь, этот Рикардо виновен? Вы знаете, где его найти?
Дорнан ухмыляется.
— Неважно, где он, малышка. Мы идем к источнику. Мы отправимся на его склад и сожжем это ублюдочное место дотла.
Я точно знаю, где находится склад; я уже была там раньше с отцом и Марианной, когда они замышляли наш побег.
Только на этот раз братья Росс будут теми, кто совершит свой побег.
Навсегда.
Вскоре Дорнан покидает комнату, давая мне возможность засунуть самодельные бомбы в ложемент в моем чемодане. В этот момент мне хочется иметь чемодан поменьше, может быть, рюкзак, но придется довольствоваться тем, что есть, и молиться, чтобы нашелся способ пристегнуть эту штуку к задней части мотоцикла.
Потом, конечно, я раздумываю и слегка выхожу из себя, прежде чем разорвать подкладку сумки и запихнуть туда самодельные бомбы. Это не так заметно, учитывая черную подкладку и абсурдно большой размер сумки. Я решила, что, если мне придется пожертвовать своим огромным чемоданом, я просто надену лямки сумки на плечи как импровизированный рюкзак.
Покрутив эту идею в голове еще немного, я решаю вообще забыть о чемодане. Я расстегиваю молнию, беру несколько пар чистого нижнего белья, летнее платье, пару джинсов и пару шлепанцев и запихиваю все это в сумочку поверх спрятанного оружия массового поражения, которое я ношу с собой.
Я сажусь на кровать, прижимая саквояж к груди, и жду, когда меня вызовут.
Поэтому я не могу не закатить глаза, когда Джазз появляется в дверях, ухмыляясь, как идиот. Я быстро встаю и закидываю сумочку на плечо, желая поскорее выйти в коридор, пока меня не загнали в угол вместе с ним.