— Да, — соглашаюсь я.
— Помнишь, как ты звала их? — спрашивает он.
Я застываю.
— Нет? — догадывается он. Я качаю головой. Я не помню, чтобы когда-нибудь что-то говорила, только жгучую боль и ужас. Всегда ужас.
Эллиот потирает свои затуманенные глаза.
— Я ушел, потому что после трех лет ты все еще звала его.
Похороненное воспоминание всплывает на поверхность – грязное и кровавое, после всех этих лет – сотрясая меня до глубины души.
Джей! Джейсон!
— О, — мямлю я.
— Я знаю, ты считала, что это потому, что я хотел нормальной жизни: дети, брак и все такое.
— Да, — говорю я, внезапно ощущая пустоту внутри.
— Я бы никогда не попросил у тебя ничего из этого. Я знал, что ты не сможешь дать мне все это. Все, чего я хотел, это ты, Джулз. Что, если бы я просто остался? Боролся со всем этим. — Его голос ломается. — Я не должен был бросать тебя. Прости меня. Каждый день я думаю о тебе. О том, что могло бы быть. Что было бы, если бы я встретил тебя и увез из этого гребаного клуба до того, как они сделали это с тобой. — Его рука слегка надавливает на мое бедро, на метку, посылая жгучие воспоминания о тех муках вдоль моего позвоночника, по моим натянутым нервам.
Он кладет голову мне на колени, его щетина приятно отвлекает, пока царапает мои обнаженные колени, и обхватывает руками мою талию.
— Я думаю, встреться мы до всего этого кошмара, у нас бы все получилось. Мы были бы счастливы.
Я сглатываю образовавшийся камень в горле, одна рука свободно лежит на его коротких волосах, другая нежно обводит его губы.
— Думаю, этого мы никогда не узнаем, — шепчу я в темноту.
Я цепляюсь за него, словно тону, а он – мой спасательный круг, и мы оба дрейфуем в ледяном океане, потерянные, вместе, но одиноки.
В конце концов он отстраняется и оставляет меня одну, пока варит нам кофе.
И я действительно одинока.
***
Прежде чем я уйду – прежде чем придет время посмотреть правде в глаза и позвонить Джейсу – Эллиот у стало смотри на меня, его маленькая девочка все еще спит, утреннее солнце льется в окно кухни. Мы стоим на кухне у столешницы, пьем кофе и ведем светскую беседу.
— Итак, — говорит он. — Твоя мама действительно все еще там, да?
Я киваю.
— Думаешь, она может узнать тебя?
Я качаю головой.
— Думаешь, кто-нибудь догадается?
Я пожимаю плечами.
— В один прекрасный день, ты наконец расскажешь мне все?
Я горько смеюсь, его вопрос словно кинжал в моем сердце.
— Ты мне не поверишь, если я расскажу.
Он делает шаг ближе, печально глядя на меня.
— Попробуй, — говорит он, забирая у меня из рук пустую кофейную чашку и ставя ее на столешницу.
Я качаю головой.
— Ты никогда больше не заговоришь со мной.
Его взгляд такой напряженный, словно он пытается пробурить дыру в моем черепе и лично покопаться в моем мозге в поисках ответов.
— Возможно. — Он делает паузу. — Ты действительно показала тем отморозкам, да?
Я киваю.
Его глаза расширяются.
— Не могу поверить, что ты убила их.
— Почему нет? — говорю я.
— Не знаю. Это просто… ты. Девочка, которая спасала потерявшихся котят и кормила остатками хлеба птиц каждое утро после завтрака.
— Потерявшиеся котята и птицы никогда и никому не причиняли вреда, — отвечаю я. — Кроме того, не похоже, что ты сам никого никогда не убивал.
Небраска была надежным убежищем, укрытием от бури. Новым домом для призрака, вроде меня.
Только однажды мое прошлое ворвалось в закусочную, которой владела бабушка Эллиота. Я работала там пять дней в неделю, собирала пустую посуду и держалась в безопасности, за стенами кухни.
Однажды днем, после того, как клиенты, пришедшие на обед, ушли, и заведение было готово закрыться на весь день, я совершала обход. Эллиот ждал меня у стойки, ковыряясь в тарелке с холодной картошкой фри. Он снова был весь в жире и моторном масле, этот пьянящий запах, который всегда прилипал к нему и который заставлял меня чувствовать себя в безопасности, где бы я не находилась.
Когда судьба шагнула в закусочную и чуть не закончила начатое, годы назад.
Я услышала колокольчик, сигнализирующий о том, что входная дверь открылась, и, подняв взгляд от стойки, увидела свой худший кошмар.
На меня смотрел один из Братьев Цыган.
Кузен Дорнана – Марко, очевидно, путешествовал на машине, потому что я не слышала приближения мотоцикла.